боялся боли, но с удовольствием причинял ее другим.
Читать язык человеческого тела Такеши выучился еще во времена своего ученичества. Подобные знания могли многое рассказать о человеке и его намерениях, и именно эти намерения выдавали в человеке убийцу.
Мерно покачиваясь в седле, Такеши продолжал размышлять. Он недаром уговорил сотника не отпускать людей на отдых. Какое-то внутреннее чутье заставило его насторожиться, хотя явной опасности не было. Юноша ушел из зала, не вступив в бой. Но при этом он был не просто рассержен. Он был в ярости.
В таком состоянии он должен был просто размазать всю мужскую часть присутствовавших по стенам. Не в характере Ал-Тора спускать оскорбления, но он ушел без боя. Значит, противник либо от боя отказался, либо оказался тем, на кого юноша просто не мог поднять руку. Женщиной.
Да, все сходится. Ярость, отсутствие дуэли, поспешный отъезд. Точно так и должен был себя повести человек, которого оскорбила женщина. Он не может бросить ей вызов и не может оставить оскорбление без ответа. Остается только уйти.
Обрадовавшись, что сумел найти ответ, Такеши весело присвистнул и небрежно тряхнул поводья. Умный жеребец, почувствовав свободу, сразу сбросил ход и, перейдя на привычную, размашистую рысь, радостно всхрапнул.
Такеши не сомневался, что умное животное привезет его прямо к порогу замка, и опоздают они всего на пару колоколов. За безопасность Ал-Тора он мог не волноваться. С ним были его ветераны, но самое главное, он был в ярости. А когда юноша пребывал в таком состоянии, то сохраните боги нападающих от него.
Все случилось так, как Такеши и рассчитывал. Подъехав к замку, он увидел казначея кузнеца, и Алистера, яростно наседавших на растерянного Топ- Гара. Сотник слабо отбивался от их наскоков и не мог ничего толком объяснить. Спешившись, Такеши отдал поводья подбежавшему мальчишке и, закинув на плечо нагинату, направился к спорившим.
– Ну и что за базар вы тут устроили?
– Базар? – разом развернулись к нему все трое. – Что вы там устроили? Почему он влетел в замок сломя голову? Что там произошло?
– Тихо! Не все сразу, – оборвал поток вопросов Такеши. – Я не был в зале и могу только догадываться, что случилось.
– Ну и что же?
– Его оскорбили.
– Оскорбили?! Кто? Что ты несешь? Да если бы его оскорбили, он бы там настоящую резню устроил! – завопил казначей, яростно размахивая украшенной резьбой палкой, на которую опирался при ходьбе. Давала знать о себе старая рана. Алистер и кузнец дружно закивали головами.
– А если оскорбителем оказался человек, на которого он просто не смог поднять руку? Женщина, например. Повторяю еще раз, я ничего толком не знаю, но именно эта мысль пришла мне в голову. Он ведь и опасался чего-то подобного.
– Это верно, – задумчиво согласился казначей, – все волновался, что не знает, о чем ему с девушками разговаривать.
– Думаю, случилось именно то, чего он боялся. Хотя боялся, слишком громко сказано. Просто его опасения подтвердились. Может, хотя бы это научит вас доверять его интуиции, его чувствам. Он очень не хотел затевать эту авантюру, но вы уперлись как ослы, и я вместе с вами. Теперь нам всем придется надолго забыть о его женитьбе.
– Почему? Ну не получилось в одном месте, получится в другом… – начал было казначей, но Такеши перебил его.
– Не вздумай ему это сказать, если не хочешь, чтобы тебя вынесли из замка вперед ногами. Пришибет и пикнуть не успеешь. Думаю, он теперь о подобных делах и слышать не захочет, и любому, кто заговорит с ним об этом, придется тяжко. Хорошо, если просто в окно выбросит, а может и зашибить ненароком, бугай бешеный.
– И что же делать? – растерянно спросил старый казначей, тяжело оперевшись на палку.
– Ждать. Нужно дать ему время успокоиться. А потом я постараюсь вытащить его на рынок рабов. Будем искать ему подругу там.
– Думаешь, он согласится? – настороженно спросил кузнец.
– Думаю, да. Ведь рабыне всегда можно выписать вольную и отправить в город. Ты ведь и сам предлагал ему это.
– Верно, предлагал. Но это было до сегодняшней истории.
– Ничего. Пройдет пара месяцев, он успокоится, и можно будет попробовать подступиться.
– Если дело пойдет с такой скоростью, думаю, внуков мне не дождаться. – Вздохнул казначей.
– Не печалься, старина, – ответил ему сотник, – тебе теперь торопиться некуда, дела идут, живешь спокойно, можно и подождать.
– Тебе легко говорить, мальчишка. А я начинаю чувствовать каждый день из всех прожитых лет.
– Я понимаю твое нетерпение, старина, но сейчас по-другому нельзя. Лично я не рискну заговорить с ним на эту тему раньше, чем через пару месяцев. Но ты, старина, можешь попробовать. Может, из уважения к твоим сединам, он и не бросится в драку, – поддержал Такеши Топ-Гар.
– Скажу больше, – продолжил островитянин, – нам предстоит многое сделать за это время. Рабыни стоят недешево, а значит, нам потребуются деньги.
– Нашел о чем беспокоиться, – усмехнулся казначей, – за два месяца я увеличу его казну вдвое.
– Казну? – удивился Такеши.
– Именно ее.
– И сколько же там сейчас?
– Двести тысяч в золоте, не считая камней.
– Сколько?! – растерялся Такеши.
– Что, не ожидал?! – рассмеялся казначей.
– Каждому проходящему каравану я продаю шерсть, зерно, продукты в дорогу, лошадей, меняю за плату верблюдов, прибавь туда кожу, оружие и сотни других мелочей, нужных людям в дороге.
– Ты перечислил столько всего, что я даже не ожидал, что мы всем этим торгуем.
– Все правильно. Вам с мальчиком и не надо знать об этом. Вы умеете воевать, а я торговать. Вот пусть все так и идет. Через две седмицы должен прийти караван сюда.
– Что, прямо в замок?
– Да. Караван-баши очень заинтересовался нашим зерном и кожей. А его клинки, – казначей ткнул пальцем в стоящего рядом Размана, – расходятся как холодная вода в жаркий день. И это при том, что каждый стоит как минимум десять золотых.
– Так ведь это его деньги.
– Нет, Медвежонок. Эти деньги должны идти в казну замка. Это наш дом. У меня есть все необходимое для работы, мои дети сыты и находятся в обучении у разных мастеров, дом – полная чаша, чего мне еще желать. А кроме того, ведь это только благодаря ему мои клинки так лихо расходятся. Чего- чего, а торговать я не умею, – с улыбкой проговорил кузнец.
– Ну это, конечно, тебе решать. Но когда ты успеваешь наковать столько оружия? Ведь нужны заготовки, сталь, да и проковка время отнимает.
– Я собрал нескольких кузнецов из пришлых. Так что я теперь только варю сталь и присматриваю за проковкой. А заготовок у нас больше чем достаточно. Забыл, сколько железа вы тащите из каждой вылазки?
– Так ты просто перековываешь те железки, которые по ошибке называли оружием разбойничьи банды?
– Просто перековываю? Да их приходится полностью переделывать. Ладно, не забивай себе голову тем, чего не понимаешь. Просто поверь, что теперь у нас целый кузнечный цех.
– Здорово! Значит, я могу попросить тебя выковать такую же нагинату, как у меня, только поменьше.
– Зачем?
– Для Юко.
– Она, что, тоже решила стать воином?
– Она и была им. Она дочь воина и отлично владеет оружием, – гордо ответил Такеши.
– Ладно, друг. Сделаю я твоей жене такой подарок, – усмехнулся Разман, забирая у Такеши его неразлучную нагинату.
– Эй, а это зачем?
– Для образца. Таких вещей я еще не делал, – коротко ответил кузнец, направляясь в сторону своего дома и на ходу внимательно рассматривая оружие.
Ворвавшийся в свою комнату как ураган, Ал-Тор отбросил плащ и с размаху пнул ни в чем не повинную банкетку. Не выдержав такого обращения, изящная вещица, плод долгих трудов пришлого мастера, разлетелась в щепки. Отшвырнув попавшийся на дороге стул, юноша подскочил к окну и рывком распахнул его. Несколько раз вдохнув прохладный, пахнущий степью ночной воздух, Ал-Тор усилием воли заставил себя успокоиться.
Раздавшийся во дворе стук копыт заставил его опустить глаза. Двор был ярко освещен. Все обитатели замка растерянно бродили по двору, пытаясь выяснить, что произошло и отчего такой шум.
Неугомонная троица, казначей, сотник и кузнец о чем-то усиленно спорили с только что подъехавшим Такеши. Убедившись, что все в порядке и обоз уже почти добрался до замка, Ал-Тор отошел от окна и медленно побрел в оружейную, прихватив брошенный на кровать меч.
Войдя в комнату, юноша зажег свечи в настенных шандалах и уселся в глубокое кресло, положив меч на колени. Осторожно погладив мозолистой ладонью отполированное до зеркального блеска лезвие, Ал-Тор тихо позвал:
– Поговори со мною, брат.
– О чем ты хочешь говорить, брат? – пришел тихий ответ меча.
– Даже не знаю. Все так перепуталось. Понимаешь, я не хочу обижать своих стариков, но и идти у них на поводу я больше не могу. Не хочу терпеть оскорбления.
– Тут ты прав. Оскорбления терпеть не стоит.
– Значит, я поступил правильно, уйдя оттуда?
– Бесспорно. Только не стоит так изводить себя. Понимаешь, тебе намного проще, чем мне.
– Что ты имеешь в виду?
