— Ты задрал ей юбку, как только вы оказались в каюте, а сейчас даже не помнишь ее имени! — воскликнул Эндри.
— Розелль, ее звали Розелль.
— Нет, ты залез на Розелль спустя четыре часа в конюшнях «Капризного странника», ты, мерзкое гадкое отродье. К тому времени бедняжка уже была в животе одного из морских драконов.
— Ну скажи тогда, как ее звали! — крикнул Уоллес.
— Мелье, — ответил Эндри.
— А да, Мелье. Я знал это, — воскликнул Уоллес. — Ну да, я понравился Мелье, и мы… ну… решили узнать друг друга получше в ее каюте. Приблизительно через полчаса в дверь постучал капитан и сказал, что я должен немедленно выйти на палубу. Нужно было что-то уладить с сарголанским ведомством «Таможня, акцизы и передвижения чужеземцев». Естественно, я натянул тунику, штаны, сапоги и поспешил туда, но как только показался на палубе, меня схватили, связали и выкинули за борт так быстро, что я не успел и закричать. Лишь коснувшись воды, я стал звать на помощь, но никто не обращал внимания на мои вопли.
— Так значит, тебя спасла ревность капитана, — сказал Ларон.
— И меня, — произнес Эндри. — Этот клоун не умел плавать, и мне пришлось вытащить его на берег.
— Затем морские драконы напали на корабль, — завершил свой рассказ Уоллес, быстро взглянув на Эндри.
— А почему капитан так неожиданно воспылал к ней страстью? — спросил Ларон.
Повисло молчание. Все смотрели друг на друга. Терикель закрыла глаза и ссутулилась.
— Потому что я была любовницей капитана во время путешествия в Палион! — быстро произнесла она. — Тогда я не была против. Как ты думаешь, почему он поддался на уговоры рискнуть своим кораблем и отправиться в такое опасное плавание? Мои действия одобрил наследный принц Альберина, однако ордену Метрологов пришлось оплачивать почти все. Как-то раз в море капитан сказал, что он возьмет мои деньги, направится в Цурлан, бросит меня там и… Я не испытываю чувства гордости, когда вспоминаю, как мне удалось его убедить поплыть туда — но с этим покончено.
Никто не мог вымолвить ни слова.
На лице Ларона не отразилось никаких эмоций, Эндри был в шоке, а Уоллес бросил на Терикель хитрый оценивающий взгляд. Словно судья, собирающийся вынести свой приговор, Ларон встал и развел руки.
— Старейшина Терикель, Эндри, Уоллес, кто расскажет самую невероятную историю? — спросил он.
Эндри пробормотал, что, наверное, он. Старейшина признала, что ее действия, вероятно, не вызвали одобрения со стороны Эндри и Уоллеса. Уоллес сказал, что если бы он поведал всю историю полностью, вряд ли бы кто-то поверил.
— Ну так что ты хочешь делать? — спросил Ларон, глядя Эндри прямо в лицо.
— А тебе не все равно, что я хочу делать? — дерзко ответил Эндри.
— Ты победил меня в честном бою, когда я пытался убить тебя. Но ты сохранил мне жизнь, так что я у тебя в долгу. Скажи мне, что ты хочешь делать, и я позабочусь о том, чтобы это было сделано.
— Я хочу, чтобы ты присматривал за госпожой, понял? Она обязала тебя меня защищать, но я отказываюсь. Теперь уходи, забирай ее с собой и догони Гвардию Сопровождения Путешествий.
— Но что ты хочешь делать?
— Я? Какая разница?
— Скажи мне.
— Я хочу пойти в Логьяр. Теперь ты знаешь.
— Старейшина, а каково твое желание?
— Оно не изменилось. Отправиться в горы Кейпфанга, в место под названием «Небесное зеркало», возле порта Логьяр.
— А Уоллес?
— Ну, я собираюсь в Глэсберри, — начал он, подмигнув Терикель. — Но порт Логьяр, конечно, тоже звучит заманчиво.
— Прямо как долгая дорога от Палиона, — добавил Эндри.
— Ага. Если туда не нужно идти, то я за.
— И я так же, — сказал Ларон, сложив руки на груди. — Я живу для других людей, поэтому мне не важно, что я делаю. Я должен проследить, чтобы вы все в целости и сохранности добрались до Логьяра.
— Позаботься о других, — угрюмо пробурчал Эндри. — Я пойду туда, куда хочу.
— У меня есть лошадь, но все вместе мы оказались бы тяжеловаты для нее. Кажется, нам потребуется повозка. Я поищу ее. Старейшина, будь так добра, запасись едой для нас на деревенском рынке.
— А я? — спросил Уоллес.
— Займись чем хочешь, Уоллес, главное подготовься к выходу завтра утром. А тебе, Эндри, придется до этого времени поменять свое решение. В повозке для тебя найдется место.
— Я уже уйду к этому времени, — ответил Эндри.
— Как хочешь. А, Уоллес. Мне нужно кое-что сказать тебе, — сказал Ларон, поворачиваясь к Уоллесу.
— Да, капитан Ларон? — спросил Уоллес, хлопнув в ладоши, улыбнувшись и слегка поклонившись.
Ларон ударил коленом в пах Уоллесу. Тот согнулся надвое, и на его лице отразились удивление, шок и боль.
— Ублюдок, ведешь себя неподобающе! — прорычал Ларон и, повернувшись к Эндри, сказал:
— Ну?
— Наверно, я иду с вами, — ответил Эндри, и впервые с момента их встречи улыбнулся.
Когда Ларон и Терикель ушли, вернулась Желена. Она села на угол кровати, ее гости — рядом на стулья.
— Э-э, надо выпить, — сказал Эндри, вставая. — Хоть чуть-чуть.
— В буфете есть несколько кувшинов вина, господин, — ответила Желена, кланяясь и ставя перед ним маленький кувшин прежде, чем Эндри успел сделать шаг.
— Не надо «господин», я просто обычный моряк, — сказал Эндри. — Насчет Уоллеса не знаю.
— Кем бы ты ни был, он не мой муж, — произнесла Желена, смотря на Уоллеса.
— Э-э, нет.
— Но ты лучше. Он мертв?
— Я не убивал его! — воскликнул Уоллес.
— Но ты убил того, кто убил настоящего Уоллеса, — сказал Эндри.
На лице женщины не промелькнуло и тени сожаления. Несколько минут она обдумывала сказанное.
— Прошлой ночью я слышала другую историю, — заявила она. — Так где мой муж?
— Мертв, — сказал Уоллес.
— Тогда я вдова?
— Да, — сказали Уоллес и Эндри хором.
Пару минут Желена размышляла.
— Будет проще продолжать делать вид, что он Уоллес, — решила она.
— О да, но на первом месте твоя честь, — дипломатично сказал Эндри.
— Но кому она важна? — шмыгнула носом Желена.
— Мне, — сказал Уоллес, подходя к кровати и обнимая ее. После неприятных объяснений своих отношений с разными женщинами он хотел показать, что может быть внимательным и заботливым по отношению к любому человеку, который в этом нуждается. В особенности Уоллеса заботило мнение Эндри, поскольку тот был ему необходим во время пути.
— Но все-таки я предложила тебе свою кровать, — сказала Желена.
— Ну да, хотя ты и знала, что я не Уоллес, не твой муж. Я тебя не обманывал.
Когда они обнялись, Эндри встал и пошел к двери, держа в руках кувшин.
— Это было трудное утро, — сказал он. — Думаю, мне нужно побыть на свежем воздухе, чтобы проветриться и успокоить нервы. Вернусь вечером.
В усадьбе, находящейся в двух милях от деревни, проснулся фермер от рычания и лая своих пятерых волкодавов. Он встал, зарядил арбалет и вместе с сыном, держащим в одной руке факел, а в другой топор, отправился проверить, что случилось. Один из волкодавов был мертв, а трое других тревожно поглядывали друг на друга с крыши сарая для коров. Пятый лежал на земле и все еще пытался бороться, а что-то черное, напоминающее человека, пожирало его живьем. Фермер поднял арбалет и выстрелил в хищника. Тот посмотрел наверх, взвыл, вытащил стрелу из раны и исчез.
— Если бы я был тобой, я не стал бы делать этого второй раз, — раздался голос позади них.
Мальчик повернулся, бросил факел отцу и взмахнул топором. Но не успел он сделать и одного вдоха, как топор схватила пара рук и согнула его прежде, чем мальчик смог понять, в чем дело. Удар пришелся ему по челюсти. Оглушенный, мальчик упал. Тот, кто, кажется, был приблизительно его возраста, бросил топор в темноту и слегка поклонился фермеру.
— Прости за поздний визит, но мы здесь из-за повозки, которую ты продаешь, — заговорил он по-диомедански.
— Но я не продаю никакой повозки, — дрожащим голосом сказал фермер, пятясь назад.
— О, боюсь, что продаешь, и вот тут два твоих волкодава — разве это плохая цена? Ради своей безопасности тебе лучше продать ее.
— Что значит «ради моей безопасности?»
— «Ради своей безопасности» тебе следует еще и забыть о нас, особенно если кто-то будет интересоваться нами. В противном случае тебя навестит мой друг. Ей нравятся люди, и она всегда голодна.
