— Ты же ни разу не приезжал в своей жизни в Харх, Уоллес, не так ли? — спросила Терикель.
— Ну, вообще-то нет, — признался тот.
— Настоящий Уоллес мертв, да?
— Я не убивал его. Я никого никогда не убивал, если не считать того Стража.
— Так! Притом ты выглядишь как Уоллес.
— Если одеться соответствующе, то да.
— Ты — воспитанный и образованный человек, который может непринужденно беседовать с людьми, подобно придворному. Человек, способный играть на дюжине инструментов, но предпочитающий лиру.
— Человек, так ужасно исполняющий баллады, что они вызывают смех, — вмешался Эндри.
— Человек, обвиненный в убийстве, однако до сих пор не сказавший, в убийстве кого он обвиняется, — многозначительно произнесла Терикель.
Внезапно Эндри попятился от Уоллеса, уронив оловянную тарелку.
— Скажи мне, что это не ты убил императора! — закричал он.
— Не убивал!
— Ты лжешь!
— Ты мне велел сказать…
— Ты — профессиональный убийца! Ты, ублюдок! Ты оставил меня одного сражаться с теми Стражами Трона!
— Одного я убил.
— Ну да, а мне пришлось биться с тремя, и даже госпожа сражалась с одним. Ты профессиональный убийца, ты мог убить всех пятерых… вероятно, замучив до смерти одной из своих ужасных баллад.
— Здесь кто-нибудь выслушает меня? — вскрикнул Уоллес.
— Говори лучше правду, — предупредил Эндри. — Так кто ты?
— Я… о, ты не поверишь.
— Говори! — потребовал Эндри.
— Я — Мильвариос из Турлоссена, — гордо заявил он. — Магистр музыки при дворе императора.
И не закончил. Эндри упал на грязный берег ручья, скорчившись от смеха. Где-то в темноте захихикала Веландер.
— Я же сказал, что ты не поверишь, — угрюмо пробурчал Уоллес.
— Расскажи еще, — выдохнул Эндри, вставая.
— Он — настоящий убийца — проник через секретный вход в мои покои. У него было мое лицо! Он связал меня, но я пережег веревки, — Уоллес показал ожоги на запястьях. — Он сказал, что знает магическое заклинание и может превратить свое лицо в мое.
— То был убийца из торейского союза, — сказала Веландер. — «Меняющие форму» — так их зовут. Они пользуются сильными магическими заклинаниями и изменяют внешность.
— Да, да, именно так он сказал! — воскликнул Уоллес.
— Все они погибли, когда Торея была расплавлена… но один остался, наверное. Наемник. За большие деньги. Но есть одна проблема. Меняющие форму были объектом для насмешек. После убийства поймать их не представляло труда. Лица… Черт, забыл слово. Хотеть? Желать? Искать?
— Нуждаться? — спросил Эндри.
— Да. Нужен был год, чтобы прийти в себя и превращаться снова. Поймал — убил. И ждал. И так часто. Уоллес, вероятно, прав.
— Ему нельзя верить! — закричал Эндри. — Его баллады ужасны.
— Почему ты?.. — сердито заворчал Уоллес.
— Ха! Магистр-музыкант, переодетый, не способный хорошо играть свою роль? — спросила Веландер, бросив взгляд на Уоллеса. — Принцесса Сентерри когда-то говорила мне: «Ура, Мильвариос сгинул, а с ним и его скучные баллады».
— Клянусь кольцом Мираля, это правда! — снова закричал Эндри.
— Неправда! — возмутился Уоллес.
— Убийца хотел, чтобы тебя нашли стражники? — спросила Веландер.
— Да, но я спрятался в секретной нише и плотно закрыл замок. Его загнали в угол в моей спальне и убили Стражи Трона. Скрючившись в своем укрытии, я обнаружил, что убийца приготовил для себя сменную одежду. Возможно, мне стоило выйти и рассказать о случившемся, но разве бы мне поверили?
— Нет! — воскликнул Эндри.
— Вот то-то и оно! Ты бы меня тоже убил на их месте. У меня было лицо убийцы — а у него мое, вот в чем дело.
— Вероятно, меняющие форму… умны. Убить Уоллеса. Настоящего Уоллеса. Жить как Уоллес. С лицом Уоллеса.
— Но Уоллес, муж Желены, случайно оказался похож на меня! — не унимался бывший магистр музыки последнего императора. — Вероятно, все меняющие форму убивали подобным образом. И никто из них, возможно, не умирал сам. Дюжины невинных придворных и стражников пали от их рук, и убийцы исчезли, но подозреваемых не было. Убийцы принимали другой облик и выжидали, проводя время с друзьями, семьей и слугами двойника. Причем никому не приходило в голову, что человек, которого они знали, мертв, а это — чужак.
Уоллес помолчал немного, занятый собственными мыслями.
— Поздравляю, Уоллес, — сказала Терикель.
— О, что ты имеешь в виду? — спросил он, широко улыбаясь.
— Возможно, ты обнажил, в смысле, выдал самую сокровенную тайну Тореи, — произнесла Веландер. — По крайней мере, до того, как Торея расплавилась. Метод меняющих форму.
— А ты и правда был магистром музыки? — поинтересовался Эндри.
— Имел такую честь.
— Но даже тогда я бы смог стать им. Собаки на улицах лают и то мелодичнее, чем ты поешь баллады.
— Хватит уже об этом! — закричал Уоллес. — Хорошо, но почему же не ты магистр музыки при дворе?
— Мылся плохо, — предположила Веландер, но Эндри проигнорировал ее.
— Я видел, как таверны вмиг пустели, стоило кому-то запеть его баллады, — воскликнул Эндри. — Даже пьяные, спящие на полу, продирали глаза и ползли к выходу.
— Просто бисер перед свиньями. Чего ты ждал?
— Тогда те свиньи мои друзья! — крикнул Эндри.
— Но они же свиньи! — закричал в ответ Уоллес, кидая в Эндри горшок и толкая в ручей.
Уоллес плюхнулся в воду вслед за Эндри, и они начали молотить друг друга кулаками. Уоллес был сильнее и крупнее, а Эндри было больше опыта в драках. Вскоре у Уоллеса пошла кровь из носа и уха, и он упал на колени в воду, закрывая ладонями лицо. Эндри вылез на берег с видом победителя, сложив на груди руки. Веландер посмотрела на него сверху вниз. Внезапно Эндри почувствовал, что весь насквозь промок и заляпан грязью.
— Грязный, вонючий и глупый, — сказала Веландер и снова растворилась среди теней.
Мадам Джилли оторвала взгляд от книги, когда услышала, как кто-то вежливо кашлянул. Похожее на человека создание стояло перед нею, медленно превращаясь из воина в оборванного крестьянина.
— Мадам Джилли, полагаю? — спросила маленькая девочка, протягивая букет цветов.
— Ну да.
— Я — Перемена, — объяснил стражник, опираясь на копье.
— Богиня? — выдохнула она, поднимаясь и делая реверанс.
— Да, да, собственной персоной, — ответил старый маг. — А где перевозчица?
— Она сказала, ее контракт закончился.
— Проклятие! — воскликнула жрица, облаченная в ослепительно-белые одежды. — Мой слуга должен был выплатить ей жалование.
— Жаль слышать это, — сказала мадам Джилли, хлопая в ладоши, чтобы не дать им задрожать.
— Опять! — воскликнул скелет, обтянутый одеждой. — Знаешь, там, на улице, очередь.
— Мне бы хотелось помочь, — произнесла мадам Джилли, в голову к которой пришла идея. — В Лимбе довольно скучно.
— Согласен, — ответил голый малыш, сжимающий плюшевого медвежонка. — Тебе же нравится встречаться с новыми людьми?
— Я всю жизнь встречалась с новыми людьми, — подтвердила мадам Джилли.
— Обслуживала? — спросила танцовщица.
— Помогала такому количеству душ, которому могла, — призналась мадам Джилли.
— А морской болезни у тебя нет, правда? — спросил старик с бородой до колен.
— С самого детства я была среди моряков.
— А почему ты здесь? — спросил рабочий с мотыгой через плечо.
— Я умерла не так, как все.
— Замечательно! — воскликнул трактирщик. — А тебе бы хотелось заработать пару монет и встретиться с множеством людей? Большие Перемены грядут в твоем мире, и мне очень не хватает перевозчиц.
Первым пассажиром мадам Джилли стал фермер, который уже держал монеты наготове. Горвессоль совсем не ожидал увидеть ослепительно-белую лодку с женщиной в красном платье, перехваченном на талии поясом. Насколько Горвессоль мог заметить, швея упустила из внимания верхнюю часть одежды и оставила грудь почти обнаженной, едва прикрыв ее красной шелковой тесьмой.
— Так, согласно Регистру Передвижения, вам достается Аркадия, Горвессоль, — сказала весело женщина, отталкиваясь от берега шестом, белым, как
