снег. — А как вы умерли?
— А вы не знаете? — спросил удивленный дух фермера.
— Боюсь, что нет. Я занималась новой лодкой и не успела прочесть «Выдержки».
— А? Ах да, замечательная лодка.
— Так как вы умерли?
— Некто, пьющий кровь, разорвал мое горло, когда я шел из таверны домой.
— Правда? Как часто подобное происходит в наши дни.
Эндри тщательно смыл грязь со штанов и плаща, его лицо было красным от стыда. Он кричал как торговка рыбой и вопил как уличный продавец фруктов. «Так себя не ведут благородные люди» — эта мысль не давала Эндри покоя. Даже оправдать себя тем, что он был пьян, Эндри не мог. И ему не нравилось, что Веландер все видела и слышала. Эндри не возражал выглядеть глупцом в глазах своих друзей, но немного переживал, что подумают о нем люди, к которым он не испытывал особой симпатии. До этого Эндри гордо разгуливал тут как императорский гвардеец… «Нет, одетый как императорский гвардеец», — напомнил он себе. Что сказала Желена о своем настоящем муже предыдущей ночью? Он не мог так измениться за три месяца. Да, действительно. Простой человек не в силах хоть немного стать похожим даже на Уоллеса за три месяца.
Его штаны и плащ сушились на палках возле тлеющих углей, пока Эндри очищал сапоги от грязи. Наконец он помыл волосы и все тело в холодной родниковой воде. Кончиком ножа Эндри выковырял остатки земли из-под ногтей и сел, чтобы просохнуть. Дрожа, он смотрел, как сохнет одежда. Сзади послышались тихие шаги, и на траву упали его старые штаны и туника. Эндри поднял голову и увидел Веландер.
— Ларон беспокоился, — сказала она таким тоном, что стало очевидно, что она-то о нем совсем не беспокоилась. — Говорит, простудишься еще.
Эндри стал перебирать в памяти уроки по правилам этикета, надеясь вспомнить слова, с которыми мог обратиться замерзший, мокрый, обнаженный мужчина к мертвой, опасной и обладающей сверхъестественными способностями женщине, принесшей ему сухую одежду.
— А да, спасибо, — сказал он через минуту.
— Старая одежда сидит лучше, — угрожающе добавила Веландер.
Эндри взял свои старые брюки и тунику. «Веландер права, — решил он. — Прежняя одежда больше соответствует тому, кто я на самом деле — Эндри Теннонер из Баржардса». Но внутренний голос произнес: «Не отступай». Слова прозвучали так отчетливо, что Эндри оглянулся, не было ли кого поблизости. Не отступай. Эндри понимал смысл сказанного и, все еще сомневаясь, бросил старые брюки и тунику в огонь. Сначала повалил дым, потом вспыхнуло пламя. Эндри посмотрел на Веландер, которая, казалось, удивилась и стояла в нерешительности. Даже находясь на расстоянии в несколько шагов от нее, он чувствовал запах алкоголя.
— Так что носит старейшина Терикель? — спросил Эндри.
— Поймала пьяного фермера, шел из трактира, две мили отсюда. Разорвала горло, выпила кровь. Старейшина Терикель надела его одежду.
У Эндри на минуту закружилась голова. В нем поднялась волна безрассудного гнева.
— Ты убила человека ради его одежды? — воскликнул он.
— Была голодна. Попался по дороге.
— Голодна? Вот это да! Для тебя он был лишь кувшином вина.
— Он был пьян! Пьяный — зло. Ларон учил меня. Нужно убивать, чтобы прокормиться, и поэтому когда убиваешь зло, съедаешь его.
— Зло? Да ты все равно что горький пьяница, ищущий дешевого вина.
— Я могу пить только кровь!
— И сама не своя от крови пьяных.
— Ты пьяный! — огрызнулась Веландер, и ее лицо, казалось, приняло еще более угрожающее выражение, чем обычно.
— Вовсе нет! Уже десять дней, как я пью совсем чуть-чуть, только чтобы успокоиться. Вскоре это будет один глоток, потом капля, а затем я стану пить, когда и как захочу, и не буду нуждаться в этом постоянно. Ты сама пьяна, и ты сама — зло. Я не такой.
— Я не пьяная!
— Думаешь, я не понимаю, кто пьян, а кто нет? Что было плохого в фермере, направляющемся домой из трактира после нескольких кружек эля?
— Пошел домой, побил жену, наверное.
— Да ты понятия не имеешь, был ли он женат! — закричал Эндри.
С молниеносной скоростью Веландер выбросила вперед руку и схватила Эндри за горло. Она прижала его к земле и почти соприкоснулась своим лицом с лицом пленника. В широко открытом рту поблескивали клыки, затхлый запах крови, гнили и выпивки ударил в нос Эндри, ее огромные бешеные глаза, не мигая, смотрели на него. Но внезапно хватка Веландер ослабла.
— Помоги мне! — прошептала она, затем отшвырнула пленника в сторону и скрылась в темноте.
На следующий день они остановились в другой деревне, где Ларон купил для упряжки более спокойную лошадь, чем его собственный жеребец, и еще одного коня для Эндри. Также они долго выбирали, и, наконец, приобрели на рынке кое-что из одежды. Когда все снова собрались в путь, на Уоллесе и Терикель были красные шарфы и красные повязки, указывающие на то, что их обладатели являлись рекрутами Императорской Армии Основных Путей Сообщения и обладали статусом гвардейцев запаса. Уоллес пытался научиться вести повозку. Лошадь постоянно останавливалась на обочине дороги и что-то рассматривала каждые сто ярдов, так что за ней нужен был глаз да глаз. Эндри и Ларон ехали верхом, облаченные в форму и доспехи гвардейцев Сопровождения Путешествий.
— Боюсь, я навсегда останусь ворчливым неряхой, хотя мне хочется быть… ну… выше всего этого, — признался Эндри Ларону, в то время как они вдвоем ехали немного поодаль от повозки.
— Ну а теперь о том, что значит «подобающе», по-рыцарски.
— Что?
— Это значит «с честью».
— А да, я понимаю, что такое честь. Например, когда какой-нибудь повеса соблазняет твою юную сестру и потом не хочет жениться на ней, тогда ты точишь свой топор и идешь за ним. Смотри, вот что сделал Брэнни Колкер, когда моя сестра Келен…
— Ну это немного не совсем то, однако, в своем роде, правильно. Хочешь ли ты услышать о настоящем рыцарстве, Эндри? Потребуется время.
— Что, нужно правильно себя вести, сир? Я ведь так и останусь простолюдином. У меня нет никаких шансов.
— Императорская Армия даст тебе шансы. Со своими плотницкими навыками, хорошими манерами и отвагой в битвах когда-нибудь ты станешь военным инженером.
— Но я же еще даже не в армии, — возразил Эндри.
Ларон минуту или две ехал молча, потом поднял руку.
Они остановились. Эндри осмотрелся, но не заметил ничего подозрительного или опасного. Ларон слез с коня. Эндри последовал его примеру, из тележки вылез Уоллес, желая узнать, что случилось.
— Хочешь ли ты, Эндри Теннонер, вступить в ряды Императорской Армии Основных Путей Сообщения Его Величества, наследника Сарголанской Империи? — спросил Ларон. — Ты будешь уланом. Это низший кавалерийский ранг.
— Сомневаюсь, что они меня примут, сир, — ответил Эндри, пожав плечами. — Кроме того, я подданный Альберина, что в империи Северный Скалтикар.
— Наемников можно брать, если страны, откуда они родом, не ведут войны с Сарголанской Империей.
— Вы серьезно, сир?
— Абсолютно.
Для Эндри это было сродни решению сжечь свою старую одежду. Как будто ему приказали приготовиться к бою. Он четко не понимал, кто отдает приказ, но, с другой стороны, ему нравилось, что ему указывали идти вперед.
— Тогда согласен.
Уоллес тоже быстро задумался о преимуществах военной службы. Для начала появились бы документы и свое место под солнцем. Если бы удалось вынести пять лет работы поваром в походных фургонах, у него была бы возможность вернуться к нормальной жизни и получить вполне законный паспорт. Самое главное — «в фургонах». Это означало, что ему больше не придется идти пешком.
— Эй, а как насчет меня? — спросил Уоллес, поднимая руку. — У меня есть плащ и герб на груди. Думаю, армии нужны талантливые повара для поддержания высокого морального духа.
Ларон почесал подбородок и улыбнулся.
— Очень хорошо, почему бы и нет? Уоллес, как ты посмотришь на то, чтобы стать поваром третьего класса в Императорской Армии Основных Путей Сообщения?
— Для этого нужно будет проверить мою биографию? — спросил тут же Уоллес.
— Если бы у каждого гвардейца проверяли биографию, то гвардейцев не было бы вообще. А те, кто бы остался, закончили бы свою жизнь в петле. А пока набор в армию еще ведется, не хотела бы ты засвидетельствовать присягу, высокоученая старейшина?
— Конечно, — сказала Терикель, спускаясь из тележки.
— Сколько нужно служить? — спросил Уоллес.
— Пять лет, и я могу походатайствовать для вас о месте в гарнизоне Логьяра, когда мы приедем туда.
Эндри почесал голову. Уоллес потер подбородок.
— А я могу преуспеть как повар? — произнес Уоллес.
— Делай, как я скажу, и если будешь стараться, то, думаю, чего-нибудь добьешься.
Терикель выступила свидетелем, когда Эндри и Уоллес, упав на колени в пыль на обочине дороги, приносили по очереди присягу Сарголанской империи.
