— Можно потрогать?
Эндри положил ее пальцы на шрамы на правой щеке.
— Впечатляет. Должно быть, выглядит… лихо. Нравится девушкам.
Эндри нежно поцеловал ее в лоб, затем в губы. Тонкие лучи фиолетового цвета между ними немного подрожали и исчезли, когда он снова сел.
— Я хочу нравиться только тебе.
Сестра принесла лекарства и положила их рядом с кроватью, но голова Эндри по-прежнему оставалась на груди Веландер. Ее сердца не издавали ни звука.
— Как была битва, плохо? — спросила Веландер, когда сестра ушла.
— Ода.
— Ты убил кого-нибудь?
— Нет. Хартман и я сражались вместе. Я начинал, он приближался сзади и убивал. До тех пор, пока его самого не убили.
— Ты никого не убивал?
— Нет, никого.
— Случайно, Эндри?
— Когда мог, я пытался оглушить врага топором.
— Почему?
— Ну, чтобы они остались живы.
— Они же хотели убить тебя!
— Ну да, но, знаешь, их всех ждали девушки, семьи, друзья, они любили выпить и, вероятно, старались как-то улучшить свою жизнь. Я хочу сказать, что у них была своя жизнь и место в жизни остальных. Я не мог просто взять и покончить с этим.
— Эндри, Эндри… изумительно. Ты желаешь научиться утонченным манерам и изменить себя в лучшую сторону… но ты уже лучше. Лучше, чем остальные. Лучше, чем я.
— Ты глупышка, Вел.
— Нет, Эндри, послушай. Некоторых из тех, кого ты встретишь, ты будешь должен убить. Если оставишь их в живых, не уничтожишь зло.
— Ты имеешь в виду, мне надо было убивать людей в сражении?
— Я имею в виду, ты думаешь… э-э-э… как все люди, похожие на тебя. Ладно. Я говорю плохо. Очень плохо.
— Перед тем как ты умерла, Вел, ты кого-нибудь убила?
— Да. Шла война.
— Ох. Тогда ты, наверно, думаешь, что я слаб и глуп.
— Нет. Я считаю тебя самым замечательным человеком во всем мире. Восхищаюсь тобой. Обожаю тебя. Убийство дракона изменило меня, но… встреча с тобой изменила меня еще больше.
Эндри сел, погладил ее волосы. Некоторое время они молчали, наслаждаясь безмолвным присутствием друг друга.
— Ларон говорит, ты — жрица из Метрологов. Они образованные люди. Изучают звезды, но и не бросают людей, попавших в беду.
— Замечательно ты их описываешь.
Он положил свою руку поверх ее руки.
— Веландер, если ты выкарабкаешься, ты думаешь, мы справимся?
С видимым усилием Веландер схватилась за его пальцы.
— Если… было бы чудесно… но «если» не бывает. Эндри, тебе же нравится Терикель, да?
— Ну да, она приятная и мудрая женщина, — осторожно ответил Эндри.
— Нет! Она нравится тебе… ну как ты выражаешься… как твоя девушка?
— Что? Она — старейшина всего Ордена Метрологов, и одна из сильнейших магов мира, я даже не мечтал о том, чтобы подержать ее за руку.
— Терикель, она глубоко опечалена. Дает приказы, много работает, страдает, переносит ужасные тяготы — все ради добра. Иногда сталкивается с очень неприятными людьми, и все ради добра. Будь рядом с ней, Эндри. Если ей нужна поддержка, поддержи ее. Сделай это для меня, так легче уйти в Мрачные Земли.
— Нет, Веландер! Ты — моя девушка, так нечестно!
— Честь? — тихо засмеялась Веландер. Глупый. Говоришь как Ларон.
Через шесть часов после полуночи Эндри, забывшийся усталым сном возле кровати Веландер, проснулся оттого, что его кто-то тряс. При свете тусклой лампы он увидел Ларона, стоящего перед ним и прижимающего к губам палец.
— Пойдем со мной, — тихо сказал тот и вывел Эндри из комнаты.
— Еще даже солнце не встало, капитан, — произнес Эндри, пока они шли мимо крытой галереи с колоннами, увитыми плющом. — Что происходит?
— Ты приглашен на завтрак. Это будет очень хороший завтрак. На великолепном каменном балконе над озером, когда лучи солнца озаряют с востока горные вершины, а воды Небесного зеркала еще окутаны легкой дымкой, такой же голубой, как небо. Думаю, подадут хрустящий хлеб и мед из клевера с прохладным мятным молоком. К сожалению, некоторые из приглашенных в очень плохом настроении и готовы сражаться друг с другом до победного конца, а затем перебросить поверженных через перила моста в озеро — а ведь ущелье не меньше девяноста футов в глубину. Понимаешь, выяснилось, что истории, которые были рассказаны, не всегда и не во всем совпадают.
— Ох. А кто это люди?
— Я, капитан Гилврэй, принцесса Сентерри, госпожа Долвьенн — назову лишь несколько имен. Верховный надзиратель Альпенфаста согласился рассмотреть это дело, и инквизитор задаст пару вопросов.
— Рассмотреть де…
— Рассмотреть дело. Это когда судья решает, кто прав, а кто виноват. А сейчас из надежного источника мне стало известно, что ты никого не убивал и ты — девственник.
— Уоллес! — пробормотал Эндри, и на его лице было такое выражение, словно он готов покончить с собой.
— Это правда?
— У меня, как у реккона, есть право на небольшие личные тайны, капитан, неужели нельзя оставить это как есть, и пусть гадают?
— Эндри, тебе скоро зададут вопросы, когда ты будешь находиться под воздействием очень опасного эфирного заклинания. Если ты убивал или с кем-то хоть раз переспал, тогда ты ощутишь боль, словно в каждую клетку твоего тела вонзятся раскаленные добела иглы. Если нет, ты ничего не почувствуешь. Я снова тебя спрашиваю, ты убил когда-нибудь кого-нибудь и занимался ли ты любовью с женщиной?
— А Уоллес не узнает?
— Нет.
— Тогда ответ «нет» и «нет».
Они прошли еще сотню футов, прежде чем Эндри взял Ларона за руку и остановил его.
— Можно задать очень деликатный вопрос? — спросил Эндри.
— Ты можешь получить неделикатный ответ, но спрашивай, если хочешь.
— Один парень любит знатную женщину, но есть девушка, которая любит его. Девушка действительно нуждается в нем, и он дает ей всю любовь, какую только может, но истинные чувства вынужден хранить в секрете. Чтобы защитить чувства девушки и не создавать неприятностей для той знатной женщины. Он правильно делает?
Ларон скрестил на груди руки и некоторое время смотрел на Эндри, и при свете лампы его зеленые глаза сверкнули.
— Дай-ка угадаю. Ты — парень, Веландер — девушка, а Сентерри — знатная женщина?
— Мне бы не хотелось говорить, господин, но не могли бы вы дать мне ответ?
— Да, Эндри, он поступает правильно. Парень приносит в жертву свое счастье ради девушки, он бы даже умер за нее. Это по-настоящему благородно. И если при этом он тайно любит другую женщину, это еще более достойно уважения. Такая любовь утонченна, и она появилась в другом мире много лет назад. Я лишь здесь узнал о подобных чувствах, поэтому тебе бы лучше спросить совета у кого-нибудь еще.
— Так поступают благородные?
— О да, именно так — и спасибо тебе за то, как ты относишься к Вел.
— О, господин…
— Ни слова больше! Я тоже заботился о ней и тайно любил другую, ты не один такой, Эндри. Теперь пойдем дальше, нас ждут важные и сердитые люди в очень милом местечке.
Как и обещал Ларон, там, куда они пришли, было невероятно красиво, еда и напитки оказались простыми, но вкусными, однако атмосфера была ужасной — словно в бочке, наполненной большими, волосатыми и крайне злыми пауками. Эндри сразу же заметил Терикель, которая показалась ему очень грустной. Некоторое время все молчали, как будто не желали демонстрировать свою неприязнь до окончания завтрака. Солнце осветило горные вершины, со стола убрали подносы, и все смогли полюбоваться на необычайно красивые дома, озеро и пейзаж вокруг. Наконец прибыли верховный надзиратель и инквизитор, и Эндри с удивлением узнал, что медикар Селверис также являлся верховным надзирателем — и господином всего Альпенфаста. С другой стороны, жители Альпенфаста носили монашеское одеяние коричневого цвета и сандалии, поэтому старшего определить оказалось сложно. Инквизитор был рыжим лысеющим человеком в очках с оправой из проволоки.
— Мне стало известно, что между вами, дорогие гости, возникли враждебные чувства, — начал Селверис, вставая во главе стола. — Раздаются крики, устраиваются сражения, произносятся заклинания. В одном случае шелковую одежду гостя превратили в порошок — это грубое нарушение его прав. Некоторые из моих жрецов были напуганы.
— Кто никогда прежде не видел обнаженной женщины, — добавил инквизитор.
