продемонстрировал он свои знания коллоидной химии. — Эйнштейн выразил эти силы в формуле, где универсальная газовая постоянная умножается на абсолютную температуру и делится на число Авогардо. Там еще присутствует дробь: одна шестая …
— В ХРАМЕ НЕ ПРЕДАЮТСЯ РАСЧЕТАМ, ИНЖЕНЕР! — гаркнул Якоб. В таком гневе Пент его еще не видел. Да ведь и Иисус выгнал меновщиков из храма… Пент осекся.
— Скоро мы пойдем в атаку, — сообщил Лжеботвинник.
— Пойдете в атаку? — удивился Якоб.
— Грибница проникнет под фундамент и полное крушение сумасшедшего дома ознаменуется громким грохотом. — Сказал он, будто пропел отходную.
— Вот, значит, каковы ваши планы… — заметил Якоб и хотел что-то добавить, но передумал.
Пенту невольно представилось, как дома зашатаются, потому что в один прекрасный день сквозь балки и полы проникнут неисчислимые грибы. Библейская, апокалиптическая картина! Разве сравнимая с тем, что увидит человечество после ядерной войны.
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ
Грустно жить человеку под солнцем, когда работа не доставляет удовлетворения, начинает обременять, день ото дня вызывая все большую антипатию, даже омерзение.
Йонас Плоомпуу был инженер-строитель, надо сказать, весьма везучий, ибо его жизненный путь отмечен сплошными благодарностями и выдвижениями. Ведь иной раз вступает в действие пресловутый принцип Питера, согласно которому человека, хорошо справляющегося со своими обязанностями, следует снять с места, где он все наладил, и непременно двигать дальше — к новым горизонтам.
Так что вскоре Йонаса выкорчевывают с поста рядового инженера. Отныне со званием инженера его связывает разве что маленькая логарифмическая линейка, которую он носит в нагрудном кармашке (как медики свой стетоскоп или резиновый молоточек), и он приземляется на нижней ступени высокой руководящей лестницы. Если бы у нас продолжал действовать табель о рангах Российской Империи, мы, конечно, более точно определили бы его положение в государственном механизме. Непременные его занятия — участие в разного рода необходимых совещаниях и скрепление своей драгоценной подписью бесчисленных бумаг; иногда ему приходится разрезать ленточку вводимых в строй объектов и отведывать хлеб с солью.
Чудак-человек, не умеет он жить, всей душой наслаждаться персональным лимузином, государственной дачей и прочими пленительными благами. Мягкий и приветливый от природы, великолепный исполнитель, он вместе с тем несравненный организатор. Никто не замечает за его улыбкой признаков раздвоенности, никто не замечает, как атлет постепенно оплывает жирком. Как в физическом, так и в духовном смысле. Им довольны, к нему привыкли. Когда на субботнике Йонас не ограничивается посадкой березки, чтобы тут же укатить по неотложным делам, снимает пиджак и начинает ворочать сам, а затем углубляется в расчеты и в бестолково снующем муравейнике наводит разумный, целенаправленный порядок, его порой осуждают за спиной в излишнем рвении и в желании выделиться. Никто не догадывается, что он не представляет себе работу без полной самоотдачи.
Также не обходится без некоторого замешательства, когда Йонас, торжественно приняв какой-нибудь завод, не довольствуется хлебом-солью либо отвлекающим бокалом шампанского, а возвращается вскоре на вновь введенный объект и спрашивает примерно следующее: «Как же вы справляетесь с насосами в этом чертовом четвертом корпусе?» Впрочем, руководители предприятия не удивляются его осведомленности, потому что в начале строительства Йонас Плоомпуу был здесь старшим прорабом. Никто не понимает руководящего работника, в студенческую пору походившего на Калевипоэга, а ныне всей своей комплекцией скорее смахивающего на бравого солдата Швейка, славу и гордость чешской земли, когда он, Йонас Плоомпуу, улучив момент, в полном одиночестве опирается о стену и обводит любовным взглядом недавно построенный завод.
Дома у него с виду тоже все в полном порядке. Его вообще-то прелестная и глубоко интеллектуальная жена увлечена творчеством нидерландских полифонистов, предшественников Баха. Она защитила кандидатскую диссертацию, но вовсе не намерена почивать на лаврах. Приятственно и то, что она не боготворит Йонаса, как некоторые жены своих мужей, и не побуждает его к новым достижениям. Снисходительно уступает она свекрови заботы по хозяйству, как должное принимает жалование мужа и корректно относится к немногим его друзьям. Разве вот когда ей приходится отправляться в неглиже в их общую спальню, по лицу ее пробегает тень недовольства и отвращения: так тяжело отрываться от табулатур, пленок с записями и наушников стереомагнитофона…
Как было сказано, она не вмешивается назойливо в мужние дела. По правде говоря, она точно не знает, чем он занимается — кажется, какой-то координацией в области строительства или чем-то подобным, вполне возможно, у него в некотором роде интересное, но, увы, далекое от музыки и недуховное поприще. Однако же, когда иной раз вечером мужа на всю Эстонию показывают по телевидению, она готова оторваться от своих пленок, мельком взглянуть на экран и сделать доброжелательное замечание по поводу его галстука.
Для Йонаса Плоомпуу единственным огорчительным моментом в семейной жизни является отсутствие детей. Еще не пришло время, считает жена. Муж вынужден соглашаться, он вообще человек покладистый, но разумеется, в душе зреет что-то самому ему не совсем понятное: вроде бы все проходит мимо, есть ли вообще какой-нибудь толк от его жизни и от него самого? Впрочем, внешне он себя не выдает: Везувий пребывает в покое, мягкий вечерний свет льется по склонам и пастух играет овцам на свирели…
Восточная пословица говорит о последней пушинке, ломающей хребет верблюда, диалектики пишут о скачкообразном изменении качества в результате постоянного нарастания количества.
А ведь в самом деле мелкие неприятности постепенно накапливаются. Они пустяковые и не бесспорные, обо всех не расскажешь, да и откуда мне все знать, но о некоторых стоит упомянуть.
По вполне понятной причине в доме чуть ли не постоянно включены магнитофоны. Все женщины говорят с подругами о своих мужьях, чему же тут удивляться, если что-то случайно, по небрежности зафиксируется на пленке.
Однажды Йонас и его друг (не слишком преуспевший химик Пент С., который утрачивал связь с химией, будучи забранным от своих колб и бюреток в министерство) играли в шахматы и потягивали из
