Элейн Кендалл крайне редко удовлетворялась отрицательным ответом.
— Конечно же, она захочет. Ты ведь сам говорил, что за последние десять лет это ее первый приезд в Грантвуд.
Он снова попытался предостеречь Элейн:
— С моими родственниками никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Они все довольно эксцентричны.
Элейн, само совершенство от макушки — ее черные волосы были подстрижены сверхкоротко, как того требовала последняя мода, — до кончиков идеально ухоженных ногтей и от пиджака эксклюзивного костюма до узких носов ее «шпилек», произнесла:
— Ты хочешь сказать, что все они похожи на сумасшедшую Кору?
Джонни небрежно закинул ногу на ногу.
— Значит, ты слышала о Коре?
— О ней все знают. По правде говоря, я знаю немало любопытного о Коре Лемастерс Грант. — По лицу Элейн Кендалл скользнула самодовольная улыбка, напоминавшая улыбку Чеширского кота. — Почти столько же, сколько я знаю о тебе, дорогой.
Никогда нельзя показывать своего раздражения. Джонни удалось скрыть от Элейн свою реакцию на подразумевавшуюся угрозу.
— Старая история, — заявил он, беззаботно стряхивая несуществующую пылинку с брюк.
Молодая женщина обиженно надула алые губки:
— А разве старые истории ничего не значат?
— Между нами все давно кончено, ты же знаешь, — раздраженно сказал он.
Она знала.
И тем не менее получала удовольствие, напоминая Джонатану Тибериусу Гранту о том, что хотя бы ненадолго их отношения вышли за рамки делового сотрудничества.
— Ты рассказал о нас Шайлер?
— Нет никаких «нас», — отрезал красавец. Элейн попробовала прибегнуть к шантажу:
— Я могла бы заставить ее поверить в «нас». Заливистый искренний смех Джонни заполнил пространство библиотеки.
— Элейн, ты забываешься.
— А я не хочу быть паинькой, — честно призналась она. И никогда не хотела, находясь рядом с Джонни. Ведь она любила его.
Хотя, конечно, она была нема как рыба, не выдавая своих истинных чувств к Джонатану Гранту. Вокруг мужчины с внешностью и обаянием Джонни всегда было множество женщин, буквально лезущих вон из кожи, чтобы привлечь его внимание.
Она не хотела быть одной из них.
— У тебя нет выбора, — напомнил он ей. — Это бизнес. Выгодный бизнес.
— В жизни есть нечто более важное, чем деньги, — заявила она.
Светлая бровь скептически поползла вверх.
— Да что ты!
Элейн приблизилась к его креслу, склонилась над Джонни и медленно провела указательным пальцем по его губам.
— Нам хорошо вместе.
— Было хорошо.
Гораздо лучше — и гораздо безопаснее, — если Джонни будет думать, что ее волнует только секс.
— Нам так здорово вместе в постели.
— Повторяю: было здорово. Прошедшее время. — Вряд ли можно было выразить равнодушие более явно.
Элейн Кендалл не была дурой. Она знала, когда стоит временно отступить.
Она перевела разговор на другую интересующую их обоих тему — продажу дома.
— Тебе не кажется это странным?
— Что именно?
— То, что мы договорились о встрече, а Шайлер спокойно ушла в гости.
Грешно-прекрасное лицо Джонни Гранта омрачилось.
— По правде говоря, это просто-таки дьявольски странно. Кто, ты сказала, договаривался с тобой о встрече?
— Мужчина, представившийся поверенным Коры. Забавно, но я, кажется, забыла его имя.
На лице Джонни отразилась явная неприязнь.
— Я могу тебе напомнить. Трейс Баллинджер.
— Я не уверена, что он назвал по телефону это имя, — пожала плечами Элейн.
— По крайней мере, именно так зовут поверенного Коры. Хотя мог позвонить кто-нибудь еще из его адвокатской конторы.
— Да какая разница?
Джонни покачал головой:
— Я думаю, большая.
Внезапно Элейн пришла в голову еще одна идея.
— Боже мой, Джонни, что, если этот юрист забыл ей передать? Что, если Шайлер даже не знает о нашей договоренности с Планкеттами?
— Черт! — выругался Джонни.
— Это объясняет, почему экономка так удивилась, увидев нас в дверях.
— Да, пожалуй.
— Что же нам теперь делать?
Немного поразмыслив, Джонни сказал:
— Выкручиваться. — Затем добавил: — В этом мире человек человеку — волк, Элейн. И ты, как никто, должна понимать, что надо хвататься за любую возможность, если она появилась.
— То есть Шайлер Грант вернется домой и обнаружит чужих людей, бродящих по Грантвуду. Но она, конечно же, слишком хорошо воспитана, а может, просто настолько обалдеет от нашей наглости, что вряд ли выставит их пинками за дверь.
— Вроде того.
Элейн затаила дыхание.
— Рискнем?
Джонни пожал плечами:
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— И не заключает сделки. Так, Джонни?
— Я просто пытаюсь найти выход из практически безвыходной ситуации. Ты подсчитала, какие нас ожидают комиссионные в случае удачной сделки?
Естественно, Элейн подсчитала.
— Но как это скажется на моей репутации? — засомневалась она.
Джонни оглушительно расхохотался:
— На твоей репутации? Сказать тебе, какая у тебя репутация в наших кругах? Тебя называют Элейн- труднодостижимая-цель.
— Прекрати!
Она чувствовала, что ее лицо пылает.
— Я не люблю прозвищ.
Красавец мужчина снова рассмеялся:
— Если башмак впору…
Элейн решила не продолжать спор.
— А что, если Шайлер все же откажется продавать дом?
Джонни не собирался обдумывать эту возможность.
