зной и беспощадное ярмо солнца были еще хуже. Футболка промокла мгновенно. Дейл надвинул пониже бейсбольную кепку и, прищурившись, уставился на покрытую солнечными бликами дорогу.
Дейл никогда прежде не бывал на Гранд-Вью. В этой части штата каждый знал об улице, которая бежит вдоль гряды холмов на север от Пеории, знал о больших домах местных миллионеров, которые располагались вдоль нее, но семья Дейла во время своих поездок в Пеорию, не заезжая в этот район, ограничивалась посещением центра города, если только его можно было так назвать. Они непременно навещали либо новый торговый центр Шервуда (целых шесть этажей), или первый и пока единственный в городе «Макдоналдс», расположенный на Мемориал-драйв. Но эта крутая и тенистая дорога была незнакома Дейлу; холмов такого размера он никогда не видел. Вся жизнь мальчика прошла на равнине между Пеорией и Чикаго, и все, что превосходило небольшие лесистые возвышенности около Страстного кладбища или вдоль Джубили-Колледж-роуд, казалось Дейлу необыкновенным.
И эти поместья, каждое из которых было расположено в своей тенистой обособленности, а самые значительные из них угнездились на неприступных на вид утесах, как, например, поместье Эшли-Монтегю, казались нереальными, словно сказочные замки из книжек.
Харлен что-то прокричал из машины, и Дейл пришел в себя и понял, что уже не меньше минуты стоит тут на самом солнцепеке. Кроме этого, он осознал, что здорово напуган. Тогда мальчик поскорее наклонился к черной решетке переговорного устройства, чувствуя, как напрягается от страха шея и сжимается желудок, и попытался понять, как привести эту штуку в действие.
– Могу я помочь вам, молодой человек? – раздался голос из динамика.
Это был мужской голос, произносивший слова с четкой артикуляцией, как обычно делали актеры в английских фильмах. Дейл тут же вспомнил Джорджа Сандерса в фильме «Ястреб», который недавно показывали по телевидению. Мальчик заморгал и стал оглядываться. Камеры вроде нигде не было видно, откуда же они узнали, что он здесь стоит? Кто-то следит за ним в бинокль из дома?
– Могу я помочь вам? – повторил голос.
– Ну да, – сказал Дейл, чувствуя, как у него во рту внезапно пересохло. – Вы мистер Эшли-Монтегю? – Едва произнеся эти слова, он уже понял, что сморозил глупость.
– Мистер Эшли-Монтегю занят, – сказал голос. – Вы, джентльмены, имеете какое-нибудь дело к мистеру Эшли-Монтегю или мне придется вызвать полицию?
Сердце Дейла подпрыгнуло и ухнуло куда-то вниз, но уголком разума он отметил: «Где бы этот парень ни был, он нас видит».
– Нет, нет, – сказал Дейл, не зная, чему именно он говорит «нет». – Я хочу сказать, что у нас есть дело к мистеру Эшли-Монтегю.
– Пожалуйста, изложите ваше дело, – попросила черная коробка.
Кованая решетка ворот была такой высокой и широкой, что, казалось, никогда в жизни не бывала открытой.
Дейл заглянул в машину, как бы обращаясь к Харлену за помощью. Джим сидел, сжимая в руках пистолет, но все-таки предусмотрительно держал его ниже уровня сиденья, опасаясь то ли камеры, то ли перископа, то ли еще чего-то. Господи, что, если сейчас нагрянут копы?
Из машины высунулся Конгден и визгливо закричал, обращаясь к черной коробке:
– Эй, скажите там, что эти ублюдки целятся из пистолета в мою машину. Эй! Скажите им это!
Дейл подошел поближе к микрофону, стараясь загородить орущего Конгдена. Он не знал, слышала ли эти крики коробка, но голос с британским акцентом больше не заговорил. Все: и ворота, и лес, и холмы, и газон, и небо цвета вороненого металла, – все, казалось, ожидало его ответа.
«Какого дьявола я не подготовился как следует, пока ехал сюда?» – со злостью на себя подумал Дейл.
– Скажите мистеру… э… скажите ему, что я здесь из-за колокола Борджа, – заговорил наконец Дейл. – Скажите ему, что мне нужно срочно с ним поговорить.
– Одну минуту, – произнес голос.
Дейл смахнул с лица пот, и вдруг ему на ум пришла сцена из фильма «Волшебник из страны Оз», когда парень, охранявший ворота в Изумрудный город, заставил мучиться перед ними Дороти и остальных путников, которые только что перенесли такие ужасные мучения во время своих скитаний.
– Мистер Эшли-Монтегю занят, – наконец сказал голос. – Он просил его не беспокоить. Всего доброго.
Дейл смущенно потер нос. Еще никто и никогда не желал ему «всего доброго».
Сегодня был день настоящих открытий.
– Эй! – закричал он, хватая рукой микрофон. – Скажите ему, что это очень важно. Скажите ему, что мы приехали, чтобы поговорить с ним! Скажите ему, что мы проделали такой долгий путь, чтобы…
Коробка оставалась немой. Ворота оставались запертыми. Никто и ничто не появилось в пространстве между домом и воротами.
Дейл шагнул назад и измерил взглядом высокую кирпичную стену, отделявшую владения миллионера от Гранд-Вью. Можно было бы влезть на нее, если Харлен подсадит его, но, возможно, тут есть овчарки или доберман-пинчеры… А люди, прячущиеся между деревьями, с автоматами в руках… А копы, которые тут же принесутся и засекут Харлена с револьвером…
Боже милостивый, мама думает, что я играю в бейсбол или сижу у Майка, а тут ей звонят из полицейского участка в Пеории и говорят, что я задержан за посягательство на чужую собственность, ношение незарегистрированного оружия и попытку похищения ребенка. Нет, подумал он тут же, ношение и похищение достанутся на долю Харлена.
Дейл схватил микрофон и, прижавшись к нему лицом, закричал что было сил, даже не зная, включена ли эта штуковина вообще и есть ли на другом конце слушатель или он давно ушел по своим делам в Изумрудный город.
– Слушай меня, черт возьми! – кричал он. – Скажи мистеру Эшли-Монтегю, что я знаю все о колоколе Борджа, и о том цветном, которого повесили, и о погибших детях… о тех, которые погибли тогда, и о тех, которые погибли недавно… о, черт.
Выпустив пар, Дейл уселся на горячий тротуар.
Из коробки не донеслось ни звука, но зато вдруг послышалось электрическое гудение, затем механическое клацанье – и широкие ворота медленно стали открываться.
Впустил Дейла не мистер Джордж Сандерс, это был молчаливый тонколицый человек, который больше походил на мистера Тейлора, отца Диггера, владельца похоронного бюро в Элм-Хейвене.
Харлен оставался в машине. Было очевидно, что если мальчики уйдут вместе, то Конгден тут же слиняет, прихватив с собой даже ворота, если сумеет. Предстоящая награда в двенадцать долларов пятьдесят центов не помешает ему в этом – не помешает даже убить их, если представится возможность. Только ощутимое присутствие револьвера, нацеленного на капот его «шевроле», могло утихомирить его и даже привести в дрожь. – Давай, давай, – сказал Харлен сквозь зубы. – Только не рассиживайся там за чаем или за угощением. Выясни что нужно и делай ноги.
Дейл кивнул и выбрался из машины. Конгден начал было угрожать, что вызовет полицию, на что Харлен ему спокойно ответил:
Вызывай. У меня в кармане еще восемнадцать патронов. И посмотрим, сколько дырок я успею провертеть в капоте твоей тачки. Пока полиция появится, она станет похожа на швейцарский сыр. А тогда я скажу, что это ты затащил нас сюда. Мы с Дейлом не имеем приводов в участок в качестве малолетних правонарушителей, в отличие от некоторых, кого я знаю, но называть не хочу.
Конгден зажег следующую сигарету и уставился на Харлена, будто обдумывая достойную месть.
Пошевеливайся, – уже без всякой на то необходимости добавил Харлен.
Дейл шел за мужчиной, который, как он уже догадался, работал здесь в качестве дворецкого, через анфиладу комнат, каждая из которых была больше, чем весь первый этаж дома Стюартов. Затем человек в темном костюме открыл высокую дверь и ввел мальчика в комнату, которая, видимо, служила библиотекой или кабинетом: обшитые махагоновым деревом стены и бесконечные полки высотой футов в двенадцать заканчивались узким мостиком, огороженным медными перилами, выше шел следующий ряд тоже махагоновых, но еще более высоких полок. Весь уставленный книгами, этот ряд тянулся до самого потолка и прятался среди подчеркнуто грубых деревянных стропил. На самом мостике стояло несколько переносных
