Рассказывают, что однажды кто-то обратился к Антону Григорьевичу с вопросом: почему он, обладая мировой славой, все же продолжает ежедневно по несколько часов в день упражняться в игре на рояле. «Это просто необходимо, – будто бы ответил композитор. – Если я не буду упражняться хотя бы один день, это замечаю я сам, два дня – заметят музыканты, три – вся публика». Вот почему, если верить фольклору, и по сию пору благодарный призрак композитора время от времени появляется на улице, носящей его имя, под звуки музыки, льющейся из окон мемориального дома.
Репутацию одного из первых в Петербурге ученых людей среди обывателей приобрел Яков Вилимович Брюс. В кругу ближайших сподвижников Петра I было два Брюса. Они были родными братьями, происходили из старинного рода, который корнями уходил в древнюю историю Нормандии. Свое начало род ведет от ирландских и шотландских королей. В смутные времена Кромвеля один из предков Брюсов выехал в Россию и поступил на службу к царю Алексею Михайловичу.
Младший Брюс, Роман Вилимович, в истории Петербурга традиционно считается первым комендантом Петропавловской крепости, хотя на самом деле был вторым, сменив пробывшего на этом посту менее года Карла Эвальда Рейна. На эту должность Роман Вилимович был назначен в мае 1704 года. В то время в петербургской административной иерархической системе комендант Петропавловской крепости считался третьим лицом после императора и губернатора, и поэтому в их отсутствие Брюс отвечал не только за крепость, но и за весь город, особенно за его строительство. В карьере Брюс достиг немалых успехов. Он вступил в должность коменданта в звании полковника, а умер на этой должности в 1720 году, будучи уже членом государственной военной коллегии и в чине генерал-лейтенанта.
Похороны Брюса положили начало традиции захоронения комендантов Петропавловской крепости на специальном кладбище рядом с Петропавловским собором, у его алтарной стены. Позднее кладбище стало называться Комендантским. Здесь преданы земле девятнадцать из тридцати двух комендантов крепости. И первым был Р. Брюс.
Долгое время Роман Брюс вниманием городского фольклора не пользовался, оставаясь в тени своего старшего брата. Но вот в 1970-х годах на Комендантском кладбище начались археологические раскопки, и неожиданно родилась легенда, весьма близкая по своему содержанию ко многим мистическим легендам о Якове Брюсе. Согласно этой легенде, археологи открыли гроб Романа Брюса и обнаружили, что тело его не было тронуто тлением, а на груди коменданта «лежала роза, с виду тоже живая». Археологи замерли от неожиданности, но через секунду видение исчезло, а тело Брюса и роза на их глазах рассыпались в прах.
Из всех «птенцов гнезда Петрова» старший из Брюсов, Яков Вилимович, был, пожалуй, самым популярным. Он получил хорошее домашнее образование и рано пристрастился к наукам. В 1683 году был записан в «потешное войско» Петра I, а с 1689 года стал неразлучным спутником царя. Вместе с Петром Я. Брюс был во всех его основных военных походах, а в Полтавском сражении командовал всей русской артиллерией. Это его имя среди других полководцев упомянул Пушкин в поэме «Полтава»:
Блестящий математик и астроном, Брюс был назначен сенатором и президентом Мануфактур- и Берг-коллегий. В его ведении находилась Московская гражданская типография. Вероятно, поэтому фольклор приписывает Якову Брюсу авторство так называемого «Брюсова календаря», выпущенного в Москве в 1709–1715 годах. Между тем, согласно одной малоизвестной легенде, Брюс к нему не имел никакого отношения и в лучшем случае, как мягко выражаются некоторые исследователи, «принимал участие в его составлении», что при ближайшем рассмотрении оказывается обыкновенным редактированием.
В Петербурге Брюс слыл магом и чародеем, чернокнижником и волшебником. До сих пор можно услышать легенды о хитростях, которые он «знал и делал». Сохранилось предание о том, что однажды он смастерил механическую куклу, которая могла сама двигаться и даже говорить. Куклу Брюс будто бы подарил Петру, да вот пропала она как-то. И чертежей никаких не сохранилось. А еще «додумался и до того, что хотел живого человека сотворить, заперся он в отдельном доме, никого к себе не впускал. Никто не ведал, что он там делал, а он мастерил живого человека». Человека Брюс решил изготовить полностью из цветов. Как утверждает легенда, работа уже приближалась к благополучному завершению, оставалось только вложить в тело «душу живую», но тут на беду об этой затее узнала жена Брюса. Она заглянула в дверную щель и пришла в ужас, увидев свою соперницу. Вышибла дверь, ворвалась в комнату и начала крушить сделанную из цветов девушку. Та и разрушилась.
Брюс умер в 1735 году, на целых десять лет пережив своего императора. Однако фольклор пренебрег этим историческим фактом ради еще одного выразительного штриха в характеристике столь необыкновенного человека. Сохранилось предание, что, умирая, Брюс вручил Петру I склянку с живой и мертвой водой. Если царь пожелает видеть его ожившим, будто бы сказал чернокнижник, пусть спрыснет труп этой водой. Прошло несколько лет, и Петр вспомнил о брюсовой склянке. Он велел вскрыть могилу чародея. К ужасу присутствовавших оказалось, что покойник лежит в могиле словно живой, у него даже выросли на голове длинные волосы, и отросла борода. Царь был так поражен увиденным, что велел скорее зарыть могилу, а склянку разбил.
Правда, согласно одному из вариантов этой легенды, оживление не состоялось по другой причине. Будто бы царь был с похмелья, склянка в его руке дрогнула, и вся жидкость пролилась в землю. Так это было на самом деле, или нет, особенного значения не имеет. Для истории петербургской мифологии важнее другое, а именно: призраки обоих братьев Брюсов пусть ненадолго, но все-таки мелькнули среди обитателей питерского зазеркального мира.
Из далекой петровской эпохи пришел к нам и призрак выездного лакея Петра I Николая Буржуа. Хотя при жизни он никакого отношения к научной деятельности не имел, мы сочли справедливым поместить рассказ о нем именно в эту главу, потому что после своей смерти Николай Буржуа верой и правдой служил этой науке. Впервые Петр I встретился с ним в апреле 1717 года во время посещения Франции. Петр увидел человека, поразившего его своим ростом. Это был самый высокий человек, которого он вообще когда-либо видел. Его рост равнялся 226,7 см. Царь уговорил француза приехать в Петербург и сделал его своим гайдуком, или, проще говоря, выездным лакеем. Через несколько лет Петр подобрал великану жену, чухонку из Лифляндии, которая, по некоторым свидетельствам, была еще выше.
В 1724 году Николай Буржуа умер, и его скелет в просветительских и научных целях был передан в Кунсткамеру, между прочим, та же участь постигла и жену великана. Во всяком случае голландский медик Джон Кук, живший в России с 1736 по 1750 год и оставивший воспоминания, пишет о посещении Кунсткамеры: «В одной из галерей в застекленном шкафу хранится кожа некоего француза – выдубленная и набитая. Это был самый высокий человек, какого я когда-либо видел. В другом шкафу был его скелет и штаны, изготовленные из кожи его жены, тоже выделанной».
Однажды во время пожара, случившегося в Кунсткамере, череп скелета Николая Буржуа пропал. Поиски никакого результата не дали, и со временем ему подобрали другой, более или менее подходящий череп. С тех самых пор, как утверждает музейная легенда, по ночам безголовый скелет великана покидает свое место и бродит по залам музея в поисках собственного черепа. Если верить фольклору, с призраком петровского гайдука так или иначе сталкивался каждый сотрудник Кунсткамеры.
Чуть ли не через два столетия после описанных ранее историй верующие ленинградцы, а особенно прихожане Знаменской церкви, что некогда находилась на углу Литовского и Невского проспектов, могли встретиться с призраком другого ученого человека – Ивана Петровича Павлова. В 1904 году за работы по физиологии кровообращения и пищеварения выпускник Петербургского университета Павлов был удостоен Нобелевской премии. Широко известны и его труды по физиологии высшей нервной деятельности. В Петербурге Павлов возглавлял одну из кафедр Медико-хирургической академии, а с 1921 года руководил созданной при его непосредственном участии Биологической станцией в пригородном поселке Колтуши,
