– Не говори за всех, – произнес в ответ Сергей Вирский.
– Я могу забраться на самое высокое дерево, – донеслись до них слова Ермолаева. Вирский как-то загадочно посмотрел на Смерклого и отошел в сторону, но Фрол даже не заметил этого. Его внимание привлекла следующая фраза: – В обозе лежат мои
В голове словно открылась шкатулка, от которой когда-то потеряли ключ, а теперь нашли. Смерклого передернуло. Он заскрежетал зубами и тихо-тихо, чтобы никто не расслышал, произнес:
– Вот человек, который повесил мой вещмешок на верхушку березы!
– На самом деле, – говорил Ермолаев, разворачивая мешковину, в которую были завернуты полукруглые стальные охваты с зацепами, одевающиеся на башмаки, – когда есть все приспособления, забраться на дерево несложно, особенно если постоянно этим занимаешься. Но по таким толстым и высоким стволам я еще не лазил.
– Как определить – какое дерево самое высокое? – спросил Калинин. – Ведь снизу не видно.
– Это просто. Высоту дерева можно определить по толщине ствола, конечно. Есть еще несколько признаков, которые распознаются почти интуитивно… Вероятнее всего, нижние сучья у высокого дерева будут располагаться тоже достаточно высоко. Но есть небольшая проблема. У меня кошки только на ноги, а вот зацепов для рук, к сожалению, нет. Поэтому вам придется помочь мне добраться до нижних сучьев.
– Ищи дерево, Иван, – сказал старшина. – А мы подумаем, как тебе помочь.
Ермолаев кивнул и, взявшись рукой за такой же небритый подбородок, как у старшины, принялся издали разглядывать стволы.
– Кажется, вот оно! – произнес он, указывая на стан гигантской сосны в глубине леса. Старшина внимательно посмотрел на нее и прикинул высоту нижнего сука.
– Не меньше десятка метров, – произнес он и обратился к стоящему рядом рядовому Смерклому, который, нахмурившись, не сводил глаз с командира первого взвода. – Сбегай-ка до обоза, Фрол. Там лежит длинная такая труба в фанерной коробке с надписями на немецком. Коробку оставь в обозе, а трубу принеси сюда.
Смерклый не слышал старшину, сурово глядя на Ермолаева и стоящего рядом Приходько.
– Смерклый! – крикнул ему прямо в ухо Семен Владимирович. – Бегом к обозу!
– Я не пацаненок, чтобы меня гонять, – недовольно откликнулся Фрол, по-прежнему глядя на Ермолаева с Приходько и думая о чем-то своем. – Завели нас в снежный ад! Сам беги.
Держа в левой руке опущенный автомат, старшина правой схватил Смерклого за воротник и резко дернул на себя так, что красноармейца мотнуло, словно тряпичную куклу. Фрол упал на одно колено.
– Ты что себе позволяешь? – спросил старшина, мертвой хваткой держа за воротник вырывающегося Смерклого. – Ты кем себя возомнил, крестьянин? Забыл, что такое дисциплина! Бегом, я сказал!
Семен отпустил красноармейца, и тот упал в снег.
– Бегом! – крикнул Семен Владимирович. Бросая злобные взгляды на старшину, Смерклый припустил к обозу.
– Дерево достаточно высокое? – спросил Калинин сибиряка. – Ты сможешь увидеть с вершины, где заканчивается лес?
– По крайней мере попытаюсь.
– Дерево стоит в чаще, – предупредил старшина. Калинин понял предостережение.
– Будем действовать аккуратно и надеяться, что эти твари не вернутся.
– Я не пойду в лес! – со страхом произнес боец, стоящий позади них.
– Я тоже… я тоже… – вторили другие.
– Кто-то должен помочь мне преодолеть первые метры, чтобы я добрался до нижнего сука, – сказал Ермолаев, глядя на лейтенанта.
Алексей не знал, что сказать в ответ.
– Не беспокойся, – хрипло заверил старшина. – Мы с Приходько тебе поможем.
– Вот так, братки, – шутливо произнес Николай, обращаясь к дрожащим от страха красноармейцам, – мы в лесок прогуляемся, а вы тут стойте-бойтесь на дороге.
– Я тоже помогу, – сказал Калинин и тут же подумал, что даже не представляет, каким образом.
– Нужно поторапливаться, – сказал Ермолаев, расстегивая портупею на груди. – Я должен спуститься до наступления сумерек.
Он сложил на снегу свой широкий ремень с кобурой. Затем снял полушубок, оставшись в одной гимнастерке.
– Возможно, лезть придется несколько часов, – стесняясь, обратился он к Калинину. – В моих толстых варежках неудобно хвататься за сучья. Я видел у вас, Алексей Витальевич, домашние вязаные перчатки. Можно мы с вами поменяемся на время?
– Конечно! – с готовностью произнес Калинин, стянул перчатки, которые вязала мама, и, отдав их сибиряку, получил взамен теплые заячьи рукавицы. – Мне нужны ботинки сорок четвертого размера! – крикнул он, обращаясь к красноармейцам. Ботинки быстро нашлись. Ермолаев натянул ботинки на теплые шерстяные портянки, крепко зашнуровал их, после этого взял «кошки» и проворно стал пробираться по сугробам к окраине леса.
– Пока, братки! – воскликнул Приходько, шагая вслед за Ермолаевым. – Страшно будет, позовите!
– Иди к лешему! – послал его кто-то.
