было очень удобно. Он поднялся метров на десять, отодвинул в сторону закрывающую обзор ветвь с кедровыми шишками и полностью увидел надпись, выложенную телами немецких солдат.
Прочитать текст с ходу он не смог. Мешали не везде очищенный снег и малая высота. Калинин перевел лишь разрозненные слова.
– Ягода… алый… ждет смерть… дальше… камень… чернота.
Алексей замер, пытаясь составить фразу.
– Камень, чернота, – пытался он понять некоторые слова. – Черный камень. Черная скала… Черноскальная!
Он быстро начал составлять начало фразы.
– «Ягоду алую ждет смерть…» – начал он и поправился: – Нет, не алую. Красную!
Он внезапно покрылся потом, холодные мурашки побежали по спине. Подлый страх пробрался в душу. Красную ягоду ждет смерть дальше в Черной скале.
– Красная ягода… – повторил он. – Это же калина! Господи…
Надпись, выполненная телами немецких солдат, была предназначена для него, Алексея Калинина!
Глава 3
Неистово втягивая воздух, Фрол Смерклый вонзал ноги в сугроб, пробираясь вперед метр за метром. Старшина торопил их, надеясь пройти еще немного до наступления темноты.
Рядом вновь появился Вирский. С непостижимой легкостью он перебирал ногами по вязкому снегу. Фрол искоса посмотрел на него. Вирский выглядел совершенно простуженным.
– Как тебе старшина всыпал! – заметил Вирский. – Ни за что ни про что!
Смерклый механически передвигал одеревеневшие ноги, глядя вперед исподлобья.
– А ты заметил «кошки» у Ермолаева? – снова спросил Вирский. – Догадываешься, как твой вещмешок попал на верхушку березы?
Смерклый не желал отвечать. Но горбоносый солдат не отставал:
– Видел, как лейтенант спирта не жалел и лил на немца треклятого?
Фрол снова проигнорировал слова сумасшедшего солдата.
– Они все пытаются досадить простому человеку! – нравоучительно произнес Вирский. – Нет, чтобы в душу заглянуть.
– Отвали от меня! – неожиданно сказал Смерклый. – Надоел!
Вирский на некоторое время замолчал, изумленный этим возгласом.
– Чем же я тебе надоел?
– Ты рехнулся! – четко ответил Смерклый. – И хватит шастать за мной!
– Я за тобой не шастаю! Ты сам на меня натыкаешься.
– Не хочу, чтобы ты рядом шел. Уйди подобру!
– Ладно, – с подозрительным миролюбием произнес Вирский. – Я рехнулся. Очень хорошо. Найди себе нового друга!
Смерклый зло сверкнул глазами, не понимая, к чему клонит боец.
– Найди-найди! – продолжал тот. – Думаешь, получится? Думаешь, кто-нибудь из них будет разговаривать с тобой, как с ровней?
Вирский внезапно схватил Смерклого за плечи и повернул лицом к себе:
– Они будут смеяться у тебя за спиной! Они будут всё время показывать на тебя пальцем и издеваться! У тебя не будет друзей в этой роте. И знаешь, почему?
Он тряхнул Смерклого так, что у того свалилась винтовка с плеча.
– Знаешь? Потому что один мерзавец подшутил над тобой и сделал из тебя посмешище!
– Он не хотел, – начал оправдываться Смерклый. – У него получилось ненароком. Он потом извинился.
– Но стало ли тебе от этого легче? – спросил Вирский, изогнув черную бровь. – Он извинился… а ты стал посмешищем для всей роты. Теперь и старшина шугает тебя, и даже молодой лейтенант…
Смерклый встал. Его мозги медленно проворачивали сказанное. Вирский терпеливо ждал реакции крестьянина.
– Меня на самом деле никто не любит! – наконец произнес Фрол.
– Это из-за той глупой шутки.
– Приходько… – процедил сквозь зубы крестьянин.
– Тебя не оставят в покое эти солдаты.
– Но как быть? Ведь мне некуда деваться из роты!
– Ты должен показать, что не таков, каким они тебя представляют.
– Не понял…
