Идя следом за матерью, Николай почувствовал, как текущим в противоположном направлении людским потоком сестренку оторвало от него и начало уносить в другую сторону. Он закричал. Закричала мать. Визг Алены пронесся над толпой и стих. Отец бросил вещи и хотел вернуться, но плотная толпа продолжала толкать их к поезду, который следовал на север.
Около недели (сколько именно времени, Николай уже не помнил) они жили на станции, разыскивая маленькую Алену. Девочку так и не нашли. Пока отец с матерью бродили в толпе, Николай сидел на скамейке и плакал. Младший Приходько знал, что мужчина не должен плакать, но не мог остановиться, потому что любил младшую сестренку и считал себя виновным в ее исчезновении…
…Из-за дерева показался и тут же пропал край голубого платья. Николай поспешил туда, не замечая, что ступни совсем не проваливаются в глубокие сугробы, словно Приходько был невесомым.
– Аленушка, куда же ты подевалась тогда? – спрашивал он, обращаясь к сумраку чащобы.
– Меня увез поезд на Брянск, – ответил голос, навеивающий горькие воспоминания о далеком и призрачном детстве.
Николай потер зачесавшиеся глаза.
– Иди ко мне, Микола! Я соскучилась по тебе! – Приходько не видел ничего вокруг, как в беспамятстве. Он слышал только манящий голос.
Алексей преодолел лишь половину пути. Ему не нравился вид Приходько, который, застыв на опушке леса, пристально вглядывался в темноту; ему было подозрительно поведение крестьянина, стоящего рядом и не препятствующего солдату, а со странным выражением лица смотревшего на него. Что они делают на опушке леса? После недавних событий любой красноармеец теперь знает, что лес – опасное место. Если смотреть во мрак, то ничего хорошего там не увидишь. Алексей сам это знал, потому что…
Приходько внезапно шагнул вперед. Под деревья. Смерклый, до этого момента стоявший рядом и заискивающе заглядывавший в лицо Николаю, что-то сказал, обращаясь к лесу, и зайцем юркнул в темноту.
…(какая-то девочка позвала меня)…
…(рви-ломай, вражья сила! только нечистый дух)…
– Приходько! – крикнул Калинин.
Ермолаев и старшина оглянулись на него. Солдаты на дороге тревожно зашевелились. Кроме Калинина, ближе всех к Приходько находился Смерклый, но он скрылся за деревьями и не мог (не хотел?) остановить солдата.
–
…(только нечистый дух!)
Калинин бросился за украинцем. Пистолет ненароком вывалился из руки и глубоко провалился в снег. Эта неприятность лишь на секунду задержала Алексея. Он подумал, что надо бы наклониться и поискать «ТТ», потому что в нем было несколько начиненных маком пуль из тех восемнадцати, что остались в роте. Но пока он искал бы пистолет, Приходько мог далеко зайти. Так далеко, что уже не найдешь. Больше не раздумывая, Калинин вылез из сугроба, в который упал «ТТ», и быстро стал пробираться к могучему кедру, где на стволе была вырезана надпись на древнеславянском.
– Коля-Коля, – бормотал Алексей. – Ну куда ты?
Серая шинель Приходько быстро исчезала в лесной темноте. Алексей сощурился, напрягая слабое зрение, чтобы не потерять Николая из вида, и прыгал за ним по сугробам. Боковым зрением он видел, что вдоль ряда полосы берез под сенью могучих елей колышется снег. Знакомый хруст, который за сегодняшний день для солдат третьей роты стал символом преисподней, однозначно указывая на близость кротов.
Приходько двигался под березами, и Алексей почему-то думал, что здесь ему не грозит опасность. Кроты хозяйничают в хвойной части леса, а маленькая березовая роща – крохотный островок, оставшийся вне их власти. Почему так случилось, он не мог ответить. Главное в том, что, пока Приходько остается среди берез, ему ничто не угрожает. Главное, чтобы он не свернул в ельник!
Потому что кроты уже там. Потому что они ждут Николая.
– Черт! – выругался Семен Владимирович. – На кой леший их понесло туда?..
Он тут же осекся, заметив колышущуюся поверхность сугробов у подножия деревьев.
– Семен… – ошалело пролепетал Ермолаев.
– Иван! Быстро!
Старшина отбросил автомат с отстрелянным диском и кинулся вслед за Калининым. Ермолаев подхватил свой, заряженный, и побежал за старшиной.
– Ich gehe mit euch![7] – раздался позади голос пленного немца.
Ермолаев быстро обернулся и направил на него ствол:
– Стой на месте!
Он перевел суровый взгляд на красноармейцев и воскликнул:
– Всем оставаться на дороге! Слышали?
Не дождавшись ответа, сибиряк устремился за старшиной.
Немец огляделся. Никто не следил за ним и уж тем более не охранял его. Взгляды красноармейцев были прикованы к березам, среди которых пропал Приходько и куда во всю прыть неслись Калинин, старшина и Ермолаев.
Штолль тихо подошел к обозу. Лошадь Дуня вела себя взволнованно. Она фыркала и пыталась вырваться из упряжи. Он взял из обоза пустой фанерный ящик, в котором находился экспериментальный образец «панцер-фауст». Торопливо снял с него обрывки пеньковой веревки и оторвал от ящика два
