– Ни фига себе погадали!..
Бабка стояла перед нами, продолжая шептать. Пальцы рук сплетались в замысловатые узлы.
– Как ты это делаешь? – спросил я.
Гадалка мигнула и вполне нормальным голосом ответила:
– Не знаю. Что-то шевелится в голове. Болит. Я словно вижу тени, фигуры... Когда напрягаюсь – вижу четче. И рассказываю, что вижу.
– И так каждый раз?
– Нет. Если каждый раз, то с ума сойду от боли. Редко когда заглядываю в неведомое. Простым людям это не надо. Я просто смотрю на них и говорю, что вижу. А другим... другие хотят слышать то, что им нужно.
Я опять покачал головой. У бабуси врожденная способность, это ясно. И ничего особенного здесь нет. Ну есть склонность к прорицанию. Чего удивляться?
Ведь не удивляемся же мы, когда штангист поднимает над головой вес, какой обычному человеку и от земли не оторвать. И когда прыгун с шестом взлетает на шесть с лишним метров тоже воспринимаем нормально. И умение отдельных индивидуумов перемножать за секунду пятизначные цифры тоже не вызывает суеверный ужас.
Все это – предсказание, умение притягивать предметы, умение отжиматься по пять тысяч раз, способность. сидеть под водой не дыша по полчаса, способность переносить мороз, жару и другие, не менее невероятные вещи – части скрытого в человеке потенциала. Раскрыть который мы пока не в состоянии.
Зато в состоянии ахать и охать, глядя на тех, кто чуть вышел за рамки обычного...
– Держи. – Я протянул старухе золотую монету. Из наших стратегических запасов. – За правду.
Кажется, я смог удивить гадалку. Она приняла дар, секунду смотрела на золотой диск, потом сжала ладонь.
– И побереги себя, не напрягай... голову. Хватит с них и твоей наблюдательности.
Гадалка смахнула слезу, поклонилась.
– Спасибо, владыка!
– И владыкой меня не называй. В этом ты ошиблась. Прощай.
– Я не ошибаюсь. Прощай...
– Здорово она тебя!
– В смысле?
– В смысле – владыка! Ха-ха! Владыка!.. Не бабуся, а Кассандра!
– Чего ржешь?! Она тебя тоже владыкой обозвала. Только непонятно чего?
– Как чего? Вселенной. Но бабуся таких слов не знает, вот и сказала «владыка всех живых».
Антон опять фыркнул, глянул назад.
– Эх, жаль, парни не слышали! Такое представление пропустили!
– Ничего! – буркнул я. – Ты им все выложишь. Изобразишь, как говорится, в лицах.
– Да уж, такой прикол нельзя пропустить.
Я пожал плечами и не ответил.
До постоялого двора дошли довольно быстро. По пути успели обменяться новостями и составить единую картину происходящего в королевстве, а также в соседних землях. И хотя рассказчики выдавали нам отдельные отрывки сведений, сплетен и слухов, но мы, имея богатый опыт обработки данных, смогли обобщить информацию и получить более-менее четкую картину.
Как это часто бывает, большая часть информации была ненужной, что-то нас не касалось, что-то уже устарело... Но сухого остатка вполне хватало. Чтобы знать, что делать дальше.
Харким встретил нас на пороге. С «формом» наперевес. Выглядел инженер встревоженным.
– Ты чего, Невед? – спросил Антон.
– Плохие новости.
– В смысле?
– Приходил владелец гостиницы. Говорил – нашими лошадьми интересовались воины из отряда барона Теаспора. Этот отряд по договору с хозяином провинции охраняет здешний район.
– И что?
– А то, что они узнали лошадей. Мол, принадлежали их товарищам. Которые уехали с бароном.
Антон скинул мешок на пол и наморщил лоб.
– Что-то я слышал о Теаспоре. И еще о ком-то.
– Черт!
Я тоже бросил мешок и подошел к кровати, на которой лежали наше оружие, разгрузки и снаряжение.
– Конечно, слышали! Этот барон, взревновав некоего дела Графи, решил укокошить его. Тот слинял из городка. Барон рванул в погоню и налетел на нас. Помнишь?
– Ети его мать! – смачно выругался Антон. – Это тот кретин со своими церберами? А беглец – барон де, мать его, ла Графи! Тьфу, ё!
– Невед, на сборы десять минут! Кстати, где эти добры молодцы?
– А?
– Где эти солдаты?
– Вроде как ушли. Они были здесь совсем недавно.
Значит, у нас мало времени. Они явно пошли за подмогой. Видимо, хозяин гостиницы сказал, что нас трое. А их было меньше, и они не хотели поднимать шума при неравной численности.
– Чего стоите! – рявкнул я. – Собираемся! Если нас прихватят здесь – будет бойня! Оно нам надо?!
Инженер без слов начал паковать аппаратуру. Мы с Антоном разобрали снаряжение, похватали оружие, рюкзаки, мешки и проверили, не оставили ли чего здесь...
– Я за лошадьми, – сказал Антон. – Вы следом и не тяните. Если что... услышите.
– Угу. Мы скоро.
Харким, привыкший к тому, что все надо делать быстро, успел собрать вещи и технику, упаковать все и теперь ждал команды.
– Как они могли узнать лошадей?
– По масти, по виду. Да хотя бы по кличке.
– И что? Это доказательство?
– Здесь – да. Конокрадство – страшный грех, за него могут и головы лишить. А нас еще обвинят в убийстве барона и его отряда. Это уж точно смертный приговор. Вряд ли мы сможем оправдаться. Какой черт их занес на конюшню гостиницы?! Чего стоишь? Пошли!
Мы уже садились на лошадей, когда к нам подбежал владелец постоялого двора. Бледный, утративший былую величавость, вспотевший, он встал перед мордой моего коня и буквально загородил проход своим телом.
– Го-господа! Стойте! Подождите! Ваши кони!.. Люди барона!.. Они говорят, что это кони их товарищей. Они велели не отпускать вас, пока не приедут для того, чтобы опознать их...
Я глянул назад. Антон тоже.
У стены дома стояли двое здоровых парней с палками в руках. Работники хозяина. Еще двое мялись возле края конюшни. Видимо, хозяин здорово боялся барона и его людей, раз решил остановить нас.
Я наклонился и, глядя в бегающие глаза хозяина, произнес:
– Уйди с дороги, дядя! И убери своих щенков! Не то постоялый двор сменит владельца. Прямо сейчас.
Антон в подтверждение моих слов потащил из-за пояса кинжал.
Хозяин сглотнул, отступил на шаг.
– Если приедут люди барона, скажешь, что мы уехали. Покажешь, в какую сторону. Объяснишь, что хотел нас задержать, но мы не послушали. Твоя задница будет спасена. Ясно?!
– Д-да...
– Отлично. Мы не хотим создавать тебе проблемы. Но если ты не уйдешь – убьем.
Я разогнулся и тронул бок коня каблуками. Тот послушно пошел вперед, прямо на «дядю». Антон тоже
