сомневался в возможности нашего прорыва к Нилу. До начала наступления мы указывали Роммелю, что англичане имеют превосходство над нами по танкам в соотношении 3:1, а по авиации – 5:1. Поступившая к нам позднее информация показала, что мы преувеличивали превосходство англичан в танках – в нашей танковой армии насчитывалось 229 немецких и 243 итальянских танка против примерно 700 английских машин. Но не имелось никаких сомнений относительно превосходства англичан в воздухе, и не подвергался оспариванию наш довод о том, что мы не располагаем необходимым для крупного сражения количеством горючего. По артиллерии англичане значительно превосходили нас, к тому же фронт 8-й армии был теперь хорошо прикрыт минными полями. Это означало, что у нас нет никаких надежд на победу над англичанами при нанесении фронтального удара, а недостаток горючего не позволял нам обойти 8-ю армию с фланга[150].
Я удивлен тем, что такой известный исследователь, как Честер Уилмот, мог заявить, что «самое значительное поражение Роммеля произошло в битве у Алам-Хальфы, за семь недель до решающего сражения за Эль-Аламейн и в то время, когда силы Монтгомери значительно уступали в огневой мощи и числе танков».
Роммель прислушивался к доводам сотрудников своего штаба и серьезно подумывал об отказе от наступления. Но в конце концов он поверил заверениям Кессельринга, что тот сможет обеспечить доставку по воздуху 90 тысяч галлонов горючего в день. Кроме того, мы рассчитывали на прибытие в Тобрук большого танкера в конце августа. Кессельринг выполнил свое обещание, но большая часть этого горючего была израсходована на доставку его к линии фронта. Торпеда, выпущенная подводной лодкой в драгоценный танкер на подходе его к бухте Тобрука 31 августа, окончательно похоронила все наши надежды на победу. Мы были вынуждены предпринять наступление в ночь с 30 на 31 августа, чтобы воспользоваться полнолунием. Дальнейшая отсрочка означала потерю еще трех недель, что ввиду наших обстоятельств совершенно исключалось.
В августе мы узнали о важных переменах в английском командовании. Окинлека сменил генерал Александер, а командование 8-й армией принял генерал Монтгомери. Не было никаких сомнений в том, что в результате этих перемен боеспособность 8-й армии значительно возрастет. Впервые 8-я армия получила командующего, который был на высоте стоящих перед ней задач. Окинлек был хорошим стратегом и имел много качеств, которые могли позволить ему стать крупным военачальником, но он, как мне кажется, порой упускал из виду многие тактические частности и не владел умением заставить своих подчиненных исполнить в точности его приказы. Он спас 8-ю армию в ходе операции «Крусейдер» и снова спас ее в начале июня; однако его попытки перейти в наступление в том же месяце оказались неудачными и с тактической точки зрения чрезвычайно беспорядочными. Я не могу сказать, в какой мере во всех этих промахах был виноват Окинлек, а в какой мере – его командиры корпусов, Рэмсден и Готт. Но в свете июльских сражений я считаю, что Черчилль поступил разумно, произведя замены в командном составе[151].
Монтгомери, вне всякого сомнения, является выдающимся тактиком – осмотрительным и доскональным в разработке планов, в высшей степени жестким при их выполнении. Он внес новый дух в жизнь 8-й армии и еще раз продемонстрировал, сколь важна роль личности на войне.
Поскольку мы не могли прорвать фронт 8-й армии, нам пришлось искать путь для флангового охвата, и Роммель утвердил план, во многом схожий с тем, что был применен под Эль-Газалой. Итальянская пехота, усиленная 164-й пехотной дивизией и другими немецкими частями, должна была удерживать фронт от моря до пункта в 10 милях южнее кряжа Рувейсат. Ударной группе, состоящей из 90-й легкопехотной дивизии, итальянского бронетанкового корпуса и Африканского корпуса, предстояло совершить обход левого фланга англичан и наступать к кряжу Алам-Хальфа. Это была ключевая позиция в тылу 8-й армии, и ее захват решал судьбу сражения. В случае успеха 21-я танковая дивизия должна была наступать на Александрию, а 15-я танковая и 90-я легкопехотная – на Каир[152].
Наступление началось в ночь с 30 на 31 августа; к этому моменту Вестфаль уже оправился от своего ранения и снова вступил в должность начальника оперативного отдела штаба. Роммель взял Вестфаля с собой в свой командный пункт, я же остался в штабе неподалеку от Сиди-Абдэр– Рахмана и поэтому могу описывать ход сражения только на основании оперативных материалов.
Чтобы обойти фронт 8-й армии южнее Карет-эль-Абда, нашим силам было необходимо преодолеть плотные минные поля, которые англичане протянули до самой впадины Каттара. С самого начала наступление шло трудно, поскольку минные поля оказались гораздо более совершенными, чем мы думали, а команда саперов, проделывавших в них проходы, попала под сильный огонь англичан и понесла большие потери. В связи с этим в распоряжении Монтгомери оказалось много времени для перегруппировки своих. Английская авиация наносила удары по проделанным в минных полях проходам; генерал Неринг, командир Африканского корпуса, во время одного из таких налетов был ранен, а генерал фон Бисмарк, командир 21-й танковой дивизии, был убит осколком снаряда. К рассвету 31 августа Африканский корпус все еще не преодолел минные поля, тогда как Роммель рассчитывал, что к этому времени он уже будет двигаться на север в направлении кряжа Алам-Хальфа.
Роммель уже начал было подумывать о приостановке наступления, но решил продолжить его, когда Африканский корпус под решительным командованием Байерлейна преодолел наконец минные поля и значительно продвинулся к востоку. Весь день продолжалась песчаная буря, и хотя она и прибавляла трудностей пехоте, но и в значительной степени спасала ее от налетов английских бомбардировщиков. На марше к Алам-Хальфе Африканскому корпусу пришлось двигаться по зыбучим пескам, что вызвало дополнительную задержку и повышенный расход горючего. В своей книге «Operation Victory» генерал де Гинган рассказывает о том, что найденная нами тогда карта была фальшивкой, сфабрикованной и подброшенной нам британской разведкой. Я могу подтвердить, что эту карту мы сочли достоверной, и она сыграла свою роль в том, что Африканский корпус сбился с пути[153] .
Лишь к вечеру 31 августа Африканский корпус смог начать атаку Алам-Хальфы. Кряж защищали, при сильной поддержке артиллерии, 44-я пехотная дивизия и 22-я бронетанковая бригада, вкопавшая свои тяжелые танки «грант» в землю. Африканский корпус решительно атаковал, поддержанный пикирующими бомбардировщиками «Ю-87», причем в авангарде двигались новые танки «Т-IV». Своими 75-мм пушками с высокой начальной скоростью снаряда они вывели из строя немало английских танков, но оборона была слишком сильна, и атака захлебнулась.
На пути через минные поля транспорты снабжения подвергались атакам 7-й бронетанковой дивизии с юга и востока, а в ночь с 31 августа на 1 сентября биваки Африканского корпуса бомбила авиация противника. К утру 1 сентября нехватка горючего достигла такой степени, что Роммель был вынужден ограничить наступление на Алам-Хальфу 15-й танковой дивизии. Было ясно, что лобовая атака не имеет практически никаких шансов на успех, и при других обстоятельствах Роммель непременно повернул бы к востоку, чтобы с помощью маневра вынудить англичан оставить свои позиции. Однако нехватка горючего исключала всякую возможность подобного маневра.
Монтгомери сосредоточил у Алам-Хальфы 10-ю бронетанковую дивизию, он имел в этом стратегически важном районе до 400 танков. Наступление 15-й танковой дивизии окончилось неудачей, английская артиллерия непрерывно обстреливала Африканский корпус, а непрекращающиеся налеты авиации вызывали большие потери. Горючего почти не было, а танковая дивизия без горючего едва ли представляет собой большую ценность, чем груда металлолома. Вопрос уже не стоял о захвате Алам- Хальфы и прорыве к морю, само существование Африканского корпуса находилось под угрозой. Весь день 1 сентября наши танки стояли, не способные ни к наступлению, ни к отступлению, подвергаясь непрерывному огню артиллерии и воздушным бомбардировкам.
Утром 2 сентября Роммель принял решение об отступлении, но недостаток горючего исключал сколько-нибудь масштабный отвод войск в течение дня. Африканский корпус был вынужден оставаться все на том же месте под непрерывным обстрелом с земли и воздуха. Обстоятельства чрезвычайно благоприятствовали английской контратаке, но Монтгомери так и не сдвинулся с места, предприняв только беспокоящие действия 7-й бронетанковой дивизии к северу и западу от Карет-эль-Химеймата.
3 сентября ударная группа Роммеля полным ходом отступала на запад; нам пришлось оставить 50 танков, 50 полевых и противотанковых орудий и около 400 грузовиков. Ночью новозеландская дивизия предприняла наступление в направлении Дейр-эль-Мунассиба, но после ожесточенного боя была
