остановлена. 6 сентября сражение закончилось, и единственным утешением для нас стало то, что мы удержали английские минные поля на южном фланге, очень важные для нас.
8-я армия имела все основания гордиться этой победой, которая уничтожила нашу последнюю надежду выйти к Нилу и показала, что англичане значительно усовершенствовали свою тактику. Монтгомери руководил сражением умело, хотя и осторожно, что вполне соответствовало лучшим традициям английского военного искусства и заставляло вспомнить некоторые из побед Веллингтона. Нет никакого сомнения, что он намеренно отказался от блестящей возможности расчленения и уничтожения Африканского корпуса, когда тот 1 и 2 сентября стоял недвижимо. Монтгомери объяснил это свое решение стратегической ситуацией и необходимостью подготовки крупного наступления. В частности, он говорил: «Уровень подготовки соединений 8-й армии был таков, что я просто не мог бросить их на неприятеля»[154]. Аргумент, вне всякого сомнения, вполне убедительный, но представляется все же, что репутация Роммеля и его прекрасно всем известное мастерство в нанесении контрударов сыграли свою роль в осторожности Монтгомери.
Война в пустыне
Уже несколько месяцев я страдал приступами амебной дизентерии, и начальник нашей медицинской службы самым решительным образом настаивал на моей эвакуации в Германию. Вестфаль, которого я замещал в качестве начальника оперативного отдела штаба с июня 1942 года, уже был эвакуирован, а теперь приехал и новый начальник разведотдела майор Цоллинг, уже прослуживший несколько месяцев и вошедший в курс дела.
Тем не менее мне было трудно расставаться с Северной Африкой и с моими боевыми товарищами, с которыми я так сдружился за время всех этих тяжелых боев в пустыне.
9 сентября, когда я докладывал Роммелю о своем отъезде, он вручил мне доклад OKH (главного командования сухопутных сил), который я должен был вручить лично начальнику Генерального штаба. В нем говорилось и о катастрофической ситуации со снабжением танковой армии, содержалась также и просьба о помощи. Документ заканчивался следующими словами: «Если горючее и боеприпасы не будут в ближайшие сроки доставлены танковой армии, то последняя окажется не в состоянии противостоять объединенным силам США и Британской империи, этих двух ведущих мировых держав. И тогда, несмотря на всю свою отвагу, танковой армии рано или поздно постигнет судьба гарнизона Хальфайи».
В сложившейся ситуации оставалась только одна возможность – отводить основные силы армии в Ливию. Нежелание последовать этому варианту предопределило судьбу танковой армии, подобно тому как то же самое отношение обрекло на уничтожение 6-ю армию Паулюса под Сталинградом.
Вряд ли имеет смысл сегодня гадать, что произошло бы, если бы Роммель находился в Африке, когда в октябре Монтгомери предпринял широкомасштабное наступление. Роммель находился на лечении; он немедленно вылетел в Африку, но наше положение уже было безнадежным. Принимая во внимание огромное превосходство в силах у Монтгомери и зная его решимость победить любой ценой, я не представляю себе, как можно было бы избежать поражения.
В заключение я хотел бы немного рассказать об особенностях войны в пустыне.
Что касается наших итальянских союзников, я не могу питать симпатий к тем людям, которые пренебрежительно отзываются об итальянском солдате, не задумываясь о тех трудностях, с которыми он сталкивался в ходе кампании. Вооружение итальянской армии было намного ниже современных требований; танки были слишком легкими и очень ненадежными с технической точки зрения. У большей части итальянских артиллерийских орудий дальность стрельбы составляет менее 5 миль, тогда как английские пушки имели дальность стрельбы от 5 до 15 миль. Итальянские рации совершенно не соответствовали условиям маневренной войны и не могли функционировать на ходу. Продовольственные пайки не годились для условий пустыни, полевые кухни отсутствовали. Подготовка младших офицеров находилась на очень низком уровне, к тому же у них не было контакта со своими подчиненными. Но старшие офицеры и штабные работники были прекрасно подготовлены и доказали это в ходе боев.
В ходе кампаний в Северной Африке итальянские войска неоднократно демонстрировали смелость и отвагу, однако зачастую им недоставало спокойствия и хладнокровия, столь необходимых в критических ситуациях. И конечно же боевые качества итальянских солдат не могли сравниться с боевыми качествами солдат 8-й армии.
Входившие в состав 8-й армии дивизии, будь то английские, индийские, новозеландские, южноафриканские или австралийские, были отлиты, как говорят, из совсем другого металла; это были стойкие войска, обладавшие высоким боевым духом. За время своей службы в Африке я много раз имел возможность наблюдать неколебимое хладнокровие солдат противника, проявляемое ими даже в самых неблагоприятных условиях.
Я не собираюсь обсуждать английских военачальников, они допустили много роковых ошибок и потерпели ряд крупных поражений, которых вполне можно было бы избежать. Но даже самые лучшие из этих военачальников не были такими решительными и искусными стратегами, как Роммель, и я не думаю, что могли бы когда-либо с таким блеском решать вопросы маневренной войны в условиях пустынь. Вообще говоря, английская тактика ведения войны отличается медлительностью, негибкостью и методичностью. Английское командование всегда рассчитывает на мощь своего флота и на неисчерпаемые ресурсы своей империи и доминионов.
В боях в Северной Африке трудно приходилось каждой из сторон, но это была честная война. С военнопленными все обращались подобающим образом, и противники испытывали уважение друг к другу.
Одним из самых убедительных проявлений этого является характеристика Роммеля, которую Уинстон Черчилль дал в произнесенной им 27 января 1942 года речи в палате общин: «Нам противостоит очень мужественный человек и опытный генерал и, я должен сказать, несмотря на все превратности войны, великий военачальник». В своих воспоминаниях он еще прибавил к этому следующие слова: «К моим отзывам о Роммеле многие отнеслись тогда достаточно легкомысленно, просто пропустив их мимо ушей. У некоторых, как я услышал позже, они даже вызвали раздражение. Такие люди не могут себе представить, что достоинства следует признавать даже в противнике. Подобная черта свойственна человеческой природе, но никак не согласуется с тем духом, который позволяет одерживать победы в войнах или устанавливать прочный мир»[155].
Часть третья
Россия
10
Вступление в Россию
Весь октябрь и часть ноября 1942 года мне пришлось провести в госпитале, находившемся в городке Гармиш в Баварских Альпах, где я пытался избавиться от амебной дизентерии, которой заболел в Африке. Это одна из самых неприятных болезней, распространенных в пустыне; часто она быстро заканчивается смертельным исходом, потому что вызывающие ее амебы селятся в печени своей жертвы и разрушают ее. На мое счастье, Германский институт тропической медицины располагал достаточно эффективными средствами борьбы с этими отвратительными созданиями. Эти средства, а также самостоятельная «реабилитация» зимой 1942/43 года в России (с принятием лекарства в виде изрядных, но полезных для здоровья порций водки) быстро поставили меня на ноги и позволили вернуться в боевой строй.
После почти 15 месяцев в пустынях Северной Африки недели, проведенные в Баварских Альпах, показались мне сущим раем. Здесь нас оставила в покое даже английская авиация, так что достаточно быстро мы забыли и думать о так называемом «немецком взгляде» – на африканском фронте каждый из нас вынужден был постоянно следить за воздухом, опасаясь налета вражеской авиации, готовый тут же спрятаться в укрытие. Такой устремленный в небо взгляд солдаты называли «der deutsche Blick» («немецкий взгляд») – шутливый парафраз от «der deutsche Grass» («немецкий салют»).
Во время пребывания в госпитале я много разговаривал с офицерами, находившимися в России ужасной зимой 1941/ 42 года. Такая холодная зима стала неожиданностью для немецкой армии. Верховное командование рассчитывало победоносно завершить военные действия в России к концу осени, поэтому не было принято никаких специальных мер для подготовки к русской зиме, особенно такой, какая выдалась в 1941/42 году. Я также разговаривал с офицером, который был ранен на Кавказе несколько недель тому
