одном месте, прежде чем совершить новый переход в тыл. В результате всех этих мер дивизии никогда не теряли радиосвязи со штабом корпуса.
Целью каждого удара русских всякий раз был большой город (возможно, это делалось в соответствии с приказами Сталина). Поэтому мы как чумы избегали таких городов. Многие неудачи в ходе русской кампании объяснялись тем, что штабы размещались в крупных городах или, демонстрируя показную храбрость, вблизи передовой. В результате этого штабы зачастую оказывались втянутыми в сражение, а управление войсками терялось. Бальк избежал этой ошибки. Он также следил за тем, чтобы его штаб располагался как можно дальше от главных дорог.
Во время отступления штаб XLVIII танкового корпуса всегда следил за тем, чтобы заранее отдать все нужные распоряжения, чтобы все входящие в состав корпуса дивизии имели достаточно времени для подготовки к маршу. Войска ценили такую заботу, о чем красноречиво свидетельствует следующий случай. После шести недель пребывания в составе другого формирования танковая дивизия СС «Лейбштандарте» вернулась в XLVIII танковый корпус. Получив из штаба корпуса обычное письменное распоряжение, подробно расписывающее, что должно быть сделано в течение последующих 48 часов, дивизия «Лейбштандарте» тут же передала по радио: «Ура! Мы снова слышим голос своего командования!»
XLVIII корпус успешно сосредоточился к западу от Тернополя, где он помог в создании прочного оборонительного рубежа. Тем временем 1-я танковая армия была окружена Жуковым под городом Скала- Подольская юго-восточнее Тернополя. В начале марта эта армия находилась на правом фланге группы армий «Юг» и удерживала позиции в районе Кировограда. Когда развернулось наступление Жукова, 1-я танковая армия была форсированным маршем переброшена на запад с целью остановки продвижения русских, но в районе Скала-Подольская сама оказалась в окружении. Армия была на несколько недель отрезана от основных сил и снабжалась только по воздуху, однако ее упорное сопротивление связало крупные силы русских, и в результате опасный удар Жукова не достиг цели. 9 апреля 1-я танковая армия смогла прорваться на запад и соединиться с основной группировкой наших войск в Галиции. Это был блистательный подвиг, поскольку армия спасла все свое тяжелое вооружение.
Окружение 1-й танковой армии стало началом окончательного разрыва между Гитлером и фельдмаршалом фон Манштейном. Гитлер наотрез отказался дать армии разрешение на прорыв из окружения, и 25 марта фон Манштейн в состоянии близком к отчаянию вылетел в Восточную Пруссию. После резкого спора он пригрозил своей отставкой и в конце концов добился согласия на прорыв 1-й танковой армии. Он вылетел обратно в свой штаб, но уже через неделю был отстранен от командования.
10 апреля русские захватили Одессу, и группа армий «А» фельдмаршала фон Клейста отступила за Днестр в Румынию. Но это было только начало. 11 апреля войска генерала Толбухина прорвали нашу оборону на Перекопском перешейке и ворвались в Крым. Остатки германских и румынских дивизий на полуострове откатились к Севастополю, потеряв 30 тысяч человек. 9 мая Севастополь пал. Таким образом, еще одна армия была принесена в жертву стратегии «держаться любой ценой».
Если группа армий «Юг» и группа армий «А» не были полностью уничтожены уже в первые месяцы 1944 года, то этим они обязаны немецким офицерам и солдатам, которые не впали в панику и умели находить выход из самых критических ситуаций. Тем не менее последствия этого поражения оказались самыми серьезными. Генерал Гудериан впоследствии писал: «Тяжелые потери, понесенные в ходе ожесточенных зимних боев, привели в полное замешательство командование сухопутных сил»[212]. Он отмечает, что эти потери практически разрушили планы создания фронта на Западе для отпора англо-американскому вторжению, которое произошло в первой половине 1944 года.
Весенняя распутица заставила временно прекратить все боевые действия на Восточном фронте, но у нас были все основания с тревогой смотреть в будущее. Из песочных часов высыпались последние песчинки. Война на два фронта, так пугавшая немецких стратегов со времен фон Шлиффена, вступала в свою последнюю, убийственную стадию.
18
Оборона в Польше
Накануне
Весной и в начале лета 1944 года немецкая армия готовилась достойно отразить грандиозные по масштабам удары с востока и запада. Генерал Фуа1 писал в своих воспоминаниях, что наполеоновские солдаты шли в сражение при Ватерлоо «без страха и без надежды». Эти слова вполне применимы и к тем чувствам, которые владели большинством немецких офицеров в первые месяцы 1944 года.
Солдаты смотрели в будущее более оптимистично, поскольку тактически немецкая армия все еще превосходила любого из своих противников, и вера солдат в своих офицеров и в германское оружие оставалась непоколебимой. Ходило много слухов о новом чудо-оружии, которое позволит уничтожить всех наших врагов. Кроме того, был еще высок авторитет Гитлера. Его стремительный взлет к вершинам власти и выдающиеся успехи в 1933–1941 годах пробуждали в людях надежду, что этот человек сможет вывести Германию из состояния агонии. Но если подумать о колоссальном преимуществе авиации англо- американцев, об их безграничных ресурсах, о еще остающейся огромной мощи советской империи, то любой человек, изучающий проблемы войны, поймет, что эта схватка может иметь только один исход.
Нам оставалось надеяться только на раскол между Советским Союзом и англо-американцами, поскольку было совершенно ясно, что падение Германии может нарушить баланс сил в Европе. Однако Рузвельт был столь же целеустремлен, как и Гитлер, и готов был пойти на многое, чтобы расположить к себе Сталина. Анализ политических последствий его политики лежит за пределами этой книги, но та военная помощь, которую он предоставил России, сыграла огромную и до сих пор недостаточно оцененную роль в боевых действиях на Восточном фронте.
В 1941-м и даже в 1942 году англо-американские военные поставки в Россию были относительно невелики, так что нельзя сказать, чтобы они оказали какое-либо особое влияние на события на фронте. Однако в 1943 году в Россию стало поступать большое количество оружия и снаряжения, в последние же 12 военных месяцев этот поток достиг огромных размеров. Согласно данным правительства Соединенных Штатов, опубликованным в октябре 1945 года, в Советский Союз было поставлено:
13 300 самолетов,
6800 танков,
312 000 тонн взрывчатых веществ,
406 000 грузовиков (включая 50 000 «виллисов»),
1500 локомотивов,
9800 товарных вагонов,
540 000 тонн рельсов,
1 050 000 миль телефонного кабеля.
(Все это не считая большого количества продовольствия, автомобильных шин, одежды, стали, бензина и металлообрабатывающих станков.)
Примерно половина объема этих поставок была осуществлена в течение последнего года войны. Кроме того, не следует забывать об английской и канадской помощи. Она составила 5480 танков, 3282 самолета и 103 500 тонн каучука.
Для русских наиболее важны, конечно, были самолеты и транспортные средства. Они значительно увеличили ударную мощь Красной армии и дали возможность повысить темп операций на фронте. Мощное наступление от Днепра к Висле в июне 1944 года и последовавшие за ним прорывы в Венгрию и Польшу однозначно можно объяснить англо-американской помощью. Таким образом, Рузвельт сделал все, чтобы Сталин стал хозяином Центральной Европы.
В середине апреля 1944 года я докладывал обстановку генералу Бальку на командном пункте XLVIII танкового корпуса, находившемся тогда к западу от Тернополя. К этому времени линия фронта на юге стабилизировалась, а на севере советское наступление в районе Ленинграда было остановлено на границах Прибалтийских государств. Несмотря на настойчивые атаки противника, группа армий «Центр» смогла удержать значительную часть Белоруссии, в том числе Витебск и крупный железнодорожный узел Оршу[213]. Восточный фронт все еще имел
