руках напали на пришельцев. Норманны оправились, встретили их в полном боевом порядке, отбили нападение и преследовали нападавших до ворот города, куда те, потеряв много людей, в панике бежали. Они готовы уже были пойти на приступ, когда заметили, что стены хорошо защищены и охраняются сильным гарнизоном и что против них выступают новые отряды противника. Победители были отброшены к горам, откуда однако сумели проложить себе дорогу в; равнину. И на этот раз они надеялись, что им удастся сесть на корабли, но буря свирепствовала еще сильнее, чем прежде, и им пришлось пробыть еще три дня на берегу, где им постоянно угрожало нападение со стороны сарацин. В час смертельной опасности они дали обет построить часовню святому Андронику в Реджио, если только он их спасет. И действительно святой настолько усмирил бурю, что можно было сесть на корабли. Сарацины погнались за ними на своих судах и почти их догнали. Но жители Реджио, преданные норманнам, вышли на своих кораблях навстречу врагам своей веры, и те, после интенсивной перестрелки из луков должны были отступить.
Рожер убедился, что его войско и флот недостаточно сильны для того, чтобы он мог действительно осуществить свои планы. В марте и апреле Роберт Гюискар старался собрать большее сильное войско под христианскими знаменами, чтобы отомстить врагам за недавнее поражение. Во главе значительного отряда он в мае собирался покинуть материк, но до него дошли сведения, да и сам он своими глазами мог убедиться в этом, всматриваясь с берега у Реджио в Мессину, что сарацины хорошо приготовились к обороне своего острова. На помощь мессинцам пришел флот из больших кораблей, вооруженных боевыми машинами. Братья Готвили, не зная, можно ли рискнуть на переезд, сели на суда – каждый на свое, чтобы разведать силы врага. Но, когда они осматривали берега, их заметили с палермитанских кораблей и погнались за ними, так что им пришлось вернуться в свой лагерь у Реджио. Посоветовавшись с другими вождями, они решили идти на Сицилию, и Гюискар передал под командование брату 270 отборных рыцарей, чтобы с ними переправиться через Фарос. Маленькое войско было готово к походу. Воины, сознавая, насколько опасно их положение, исповедались и получили отпущение грехов, оба брата дали обет вести благочестивую жизнь, если небо поможет им завоевать Сицилию, и все норманны молили Бога благословить их на это дело. Гюискар остался в Калабрии, по-видимому, для того, чтобы набрать войско. Но нетерпение не давало Рожеру покоя. На тринадцати судах он переправился с своими воинами через залив и ночью высадился у Калькарака, на шесть итальянских миль южнее Мессины. Флот он отослал назад, так как надеялся получить из Калабрии новые вспомогательные войска.
Утром граф со своими спутниками поехал верхом в Мессину и на дороге встретил каида, губернатора, который, как оказалось позднее, должен был принять на себя начальство над городом; он ехал, окруженный тридцатью вооруженными людьми; за ним следовал караван мулов, нагруженных деньгами. Норманны изрубили каида и всех его людей и были обрадованы известием, что флот привез из Калабрии еще 170 рыцарей. В маленьком христианском войске все ликовали, и победа казалась несомненной.
С удвоенным мужеством они устремились тогда на Мессину. Арабы, которые с городских стен увидели норманнов, подходивших в таком большом количестве, и которые видели поражение каида с его людьми, не рискнули принять бой. У жителей города отнимало желание сопротивляться то обстоятельство, что в Мессине было очень много христиан, которые, очевидно, были в соглашении с их врагами. Мужчины, женщины и дети бросились оттуда в диком бегстве. Одни, чтобы спастись, садились на корабли, другие бежали вдоль по берегу или искали убежища в горах. Норманны рубили беглецов, захватывали женщин, детей, рабов и собирали добычу. На склоне горы они догнали одного знатного араба, который думал найти безопасное место в горах, с красивой девушкой, его сестрой. Христиане приближались все ближе и ближе; девушка слишком устала и готова была упасть; брат со слезами умолял ее идти, но она упала на землю; норманны почти уже их догоняли; тогда араб принял решение, милосердное и жестокое одновременно. Он хотел избавить сестру от рабства и убил ее своей рукой.
Никто из мусульман не смел оказать сопротивления норманнам, и флот, который пришел из Палермо, отошел от берегов. Так Мессина без сопротивления сдалась своим врагам (май 1061 г.). Рожер послал брату в Калабрию ключи от города, приглашая его принять город под свою власть.
Получив это известие, Гюискар со слезами благоговейного восторга принес небу благодарность за победу брата, столь неожиданно быструю, собрал столько кораблей и войска, сколько мог, и всех повел за собой в Сицилию. Воодушевленные воины ринулись на корабли и подняли якоря. Небо было ясно, море гладко, как зеркало, и флот скоро вошел в гавань Мессины.
Гюискар, чтобы обеспечить обладание этим значительным городом, который первым в Сицилии достался в его руки, приказал укрепить Мессину и оставить там значительный гарнизон.
Через неделю после взятия города, он сделал смотр войску, которое состояло из 1 ООО всадников, потом с Рожером и с Ибн Тимной двинулся к западу, к Раметте, расположенной на высотах. Впереди шла конница, делая с дороги набеги то в ту, то в другую сторону и захватывая добычу. За нею шла пехота. Когда они подошли к этой крепости, навстречу им вышел с изъявлением покорности ее комендант, предложил подарки и сказал, что он признает их своими полными господами и готов на Коране принести им присягу на верность. Вероятно, этот каид был в соглашении с Ибн Тимной, так как он сдался слишком уж скоро.
Этот второй серьезный успех дал Роберту возможность двинуться дальше в горы, находившиеся недалеко от морского берега. После двухдневного марша в этом направлении, он повернул к югу, оставил горы и поставил свой лагерь на равнине у Маниака. Там к нему пришли с подарками и припасами окрестные греческие жители, которые старались убедить мусульман, что они делают это только для того, чтобы задобрить эти шайки бандитов и защитить себя от их грабежей. Гюискар и Рожер приняли христиан благосклонно и взяли их под свою защиту.
Через несколько дней они двинулись дальше к югу, через долину Симета, намереваясь дать битву Ибн Гаваши, главным центром могущества которого было Кастро Джиованни в долине Энны. Когда войско подошло к подножию Этны, к нему огромными толпами устремилось многочисленное там христианское население, высказало норманнам радость по поводу их побед и принесло им припасы и подарки.
Завоеватели подошли к крепости Ченторби, построенной на скале. Эта крепость была окружена крепкими стенами и глубокими рвами и снабжена значительным гарнизоном. Они пренебрегли осадой этого города, так как получили известие, что за ними по пятам идет арабский военачальник Ибн Гаваши с большим войском. Поэтому они перешли Симет, но ни у Патерно, ни где бы то ни было не встретили врагов. Арабы везде отступали. Норманнское войско восемь дней оставалось в долине Патерно. Так как вместе с норманнами шли Ибн Тимна и те мусульманские воины, которых, вероятно, было у него на службе немало, то понятно, что арабы не особенно тревожились. Высланные шпионы принесли известие, что войска Ибн Гаваши поблизости нет. Тогда завоеватели снова перешли Симет и после кровопролитного боя заняли высоты Сан Феличе. Затем они пробились до мельниц ниже Кастро Джиованни, где и разбили лагерь.
Вокруг этого главного города долины Энны было стянуто мусульманское войско, которое, по очевидно преувеличенным данным норманнских историков, насчитывало до 100 000 человек пехоты и 15 ООО человек конницы. Этой армией, разделенной на три отряда, командовал Ибн Гаваши, который вскоре напал на норманнов. Оба Готвиля ожидали огромного превосходства сил у противника. Гюискар, который все еще оставался главнокомандующим, пламенной речью влил мужество в сердца своих воинов и призвал их уповать на Бога. Его дыхание, говорил он, развеет, как прах все войско нечестивых. Потом, причастившись, норманны вскочили на коней, и над ними возреяли стяги христовой веры. Рыцари ринулись вперед и раскололи ряды врагов. Норманны с каким-то яростным восторгом бросились на мусульман. Один араб в бегстве падал на другого, все смешалось в одну кучу, в которую врезались преследователи, покрывая трупами землю. Победа была в высшей степени блестящей, хотя свидетельство летописцев, будто бы в битве пало 10 000 мусульман и ни одного христианина, кажется невероятным. Число пленников было огромно, а лошадей было захвачено столько, что каждый христианин, под которым был убит в битве конь, получал вместо него Десять других. Но все-таки норманнам не удалось захватить хорошо Укрепленное Кастро Джиованни. К ней отступил Ибн Гаваши.
На другой день после битвы норманны заняли позицию у озеpa Перуза – там, где Плутон когда-то похитил Прозерпину. От сюда Рожер совершал набеги и захватывал богатую добычу. В одном из этих набегов он дошел до Джирдженти. Арабы, ослабленные большими потерями из Кастро Джиованни послали к Гюискару послов просить о перемирии, на что он и согласился. Тогда к норманнам стали стекаться со всех сторон каиды. Скрестив на груди руки, они подходили к людям Севера с глубокой покорностью, приносили им подарки, заключали мирные договоры и сдавали им свои города. Наконец явились послы из Палермо,
