Папа Иннокентий, который столько раз отлучал Рожера от церкви, превратился в его верного союзника. Христианнейший Бернар Клервосский, когда-то его яростный противник, прославлял теперь короля в высокопарных эпистолах. «Вширь и вдаль, – писал он, – изливается Ваша власть на земной шар. Куда не проникла слава Вашего имени?»
Но аббат Петр Клюнийский превзошел и его в славословиях и уверениях в преданности королю Сицилии, которого «он уже двадцать лет любил больше всех королей и князей и дело которого он защищал во всякое время».
«Сицилия, Калабрия и Апулия, – писал он королю, – когда-то, гнездо сарацин и логовище разбойников, под Вашим мудрым правлением стали гаванью мира и тем превосходным государством, которым правит как бы второй миролюбивый Соломон. О если бы Вы – видит Бог, говорю это не ради лести – могли включить в границы Вашего мирного королевства бедную и несчастную Турцию, подчинить и эти заброшенные окрестные страны вашей власти! Поистине только тогда там не небрегли бы так беззастенчиво, как теперь, всем божественным и человеческим, не были бы отданы ворам и убийцам города, замки, рынки, деревни, улицы и церкви, посвященные Богу». В конце письма Петр Клюнийский говорит, что все это он пишет только для того, чтобы подвигнуть короля к дальнейшим подвигам, так как он знает, чего ждут от короля все.
После постоянных походов, которые не позволяли королю Рожеру засиживаться в его любимом Палермо, вторую половину своей жизни он провел более спокойно, имея время для досуга. И он не преминул воспользоваться этим долгожданным отдыхом, чтобы вернуться наконец к своим любимым научным занятиям.
Особенно занимал его, как уже было упомянуто выше, география и народоведение. Чтобы удовлетворить свою любознательность, он приблизил к себе одного человека, который среди средневековых ученых занимает выдающееся место. Это был араб Шериф аль-Эдриси. Он был потомком Алии и Фатимы и потому вел свое происхождение прямо от Пророка. Его прадед, Эдрис II из рода Гаммудитов, в то время когда Андалусия была разделена на множество маленьких княжеств, правил Малагой и даже носил титул, тогда почти утративший свое значение, калифа. Эдрис умер в 1055 году, а через два года Малага стала собственностью Гранады, и все Гаммудиты должны были покинуть страну. Вероятно, дед нашего ученого переехал из Андалусии в Цеуту, и в этом городе в 1100 году, когда там царствовали Мурабиты, родился знаменитый Эдриси. Молодые годы он провел в Кордове, которая, хотя и была сильно истощена междоусобными войнами, разгоравшимися после падения Омайядов, и находилась далеко не в таком цветущем состоянии, как при Абдуррахмане III, все-таки наряду с Багдадом была самым большим и самым блестящим городом ислама.
Эдриси оставил нам подробное описание Кордовы, ее мечетей, дворцов и других великолепных построек. Он объехал часть Испании, Северной Африки и Малой Азии, где был в 1116—1117 годах. Известность, которую он уже приобрел, как географ, обратила на него внимание Рожера II, и король Сицилии пригласил его к своему Двору. Там, по поручению своего покровителя, он сделал из серебра две модели – земли и неба, в форме кругов. На эти работы он истратил только третью часть денег, предоставленных в его распоряжение. Но Рожер не только подарил ему в награду за труд сбереженные им деньги, но дал ему 100 ООО серебряных монет и корабль, нагруженный предметами роскоши, который только что пришел из Барселоны. Рожер приглашал ученого навсегда поселиться в Палермо и убеждал его так: «Так как ты происходишь из семьи калифов, то ты не можешь жить ни в одной мусульманской стране, ибо мусульманский государь будет к тебе относиться подозрительно и даже посягнет на твою жизнь. Поэтому останься в моих владениях, а я позабочусь о тебе».
Эдриси принял это приглашение, и Рожер окружил его роскошью и осыпал княжескими почестями. Король поручил ему сделать описание земли, но не по книгам, а по свидетельствам очевидцев и по его собственным наблюдениям. Лучше всего с историей создания географического труда, который прославил имя Эдриси, знакомят нас его собственные слова. Предисловие к своему труда он начинает высокопарной похвалой «превосходнейшему и лучшему из всех повелителей, великому Рожеру, королю Сицилии, Италии, Ломбардии и Калабрии». «Этот князь всегда имел склонность к благородным и интересным изысканиям и поэтому занимался изучением своих обширных владений. Он хотел точно знать не только их границы, морские и сухопутные пути, климат каждой области, моря, которые омывают их берега, реки и каналы, которые их прорезывают, но и географическое положение других стран, не подчиненных его власти. Он хотел определить площадь и подразделение этих стран, основываясь на свидетельствах писателей, которые изучали и разрабатывали географию». Эдриси приводит ряд арабских произведений, которыми Рожер хотел воспользоваться для этого, затем сообщает. «Но король не нашел в этих произведениях ясных, точных и подробных данных, а встретил там много неясного и сомнительного. Поэтому он приглашал к себе людей, которые были особенно сведущи в этой области, и предлагал им вопросы, возбуждавшие ученые споры. Но и это не удовлетворяло его любознательности. Тогда он принял решение разыскивать в своих владениях сведущих путешественников. Их приводили к нему, и он через переводчика задавал им вопросы – то многим сразу, то каждому в отдельности. Каждый раз, когда они говорили одно и то же и их показания по данному вопросу были одинаковы, вопрос считался выясненным и решенным. Если этого не было, их показания отвергались. Более пятнадцати лет он неутомимо занимался этой работой, не переставая подвергать личному испытанию все географические труды. Он всегда искал решения спорных вопросов и старался точно установить факты, чтобы получить обо всем полные и окончательные сведения. Затем, он хотел точным образом знать градусы широты и долготы различных мест, их расстояние друг от друга и достигал своей цели, когда упомянутые люди сходились в своих показаниях относительно этих данных. Он приказал изготовить доску, на которую посредством железного грифеля наносились один за другим пункты, известные из географических произведений или установленные одинаковыми показаниями очевидцев. Так, путем сличения всех показаний, достигалась полная точность. Наконец, он приказал отлить из чистого серебра большой круг весом в 450 римских фунтов. На этом круге он приказал опытным работникам отметить сферу семи климатов, а также страны и области, соседние с морем или от него удаленные, заливы, моря и даже реки. К этому присоединялось географическое описание как неосвоенных, так и возделанных земель, расстояние между ними по большим дорогам в милях или других известных мерах, а также перечень гаваней. Рабочим было приказано точно следовать модели, начертанной на доске, и нигде не уклоняться от данных там очертаний. Для объяснения этого круга он велел составить книгу, в которой было дано полное описание городов и территорий, природы и культуры населения, морей, рек, гор, равнин и долин. В этой же книге должны были быть указаны породы хлебов, плодов и растений, произрастающие в каждой стране. Здесь же указывались свойства этих растений, искусства и ремесла, какими занимаются жители, предметы ввоза и вывоза, все замечательное, что встречается в этих семи климатах, положение населения, его телесные особенности, его нравы, привычки, религия, одежда и язык».
Эдриси долго был занят этой работой, окончил ее только в январе 1154 года и потом сделал к ней несколько добавлений.
По смерти Рожера II, он для его сына Вильгельма I написал объемный труд по землеведению, который, увы, не дошел до нас. Он писал также медицинские сочинения и стихи.
Его география – а из всех его произведений дошла до нас только она одна – содержит в себе нечто такое, что могло быть заимствовано только из сочинений арабских авторов. Арабы уже давно имели склонность к путешествиям. Эту склонность поддерживало в них уже то обстоятельство, что каждый мусульманин обязан был ходить на поклонение в Мекку. Организация почты по всему неизмеримому калифату – от Пиренеев и Атлантического океана до границ Китая – облегчала для любознательных людей путешествия. Поэтому в странах ислама ко времени Эдриси существовало уже много географических сочинений и описаний путешествий на арабском языке, которыми он мог пользоваться. В этом аспекте его труд достаточно ценен, благодаря старательной обработке собранного им материала и многим новым данным, присоединенным уже лично им. Но действительно серьезное значение представляют те отделы книги, где автор говорит о немусульманских странах на основании своих собственных наблюдений и показаний путешественников. Мы не имеем сведений даже о Сицилии, Испании и Африке, более подробных и точных, чем те, что приведены в его книге. Выдающийся ориенталист Слане писал: «Эдриси с замечательным талантом исполнил дело, порученное ему Рожером. По этим вопросам нет более раннего сочинения, которое могло бы выдержать сравнение с его исследованием. Даже и теперь, несмотря на тот огромный прогресс, которого достигла географическая наука, есть части земли, где историк и географ
