оставил гарнизон в Тускулуме, жители которого были ожесточенными противниками римлян. Римляне предложили юному императору выдать им старый латинский город, за что со своей стороны обещали убедить Целестена принять посвящение и потом короновать императора. Генрих так жаждал коронации, что согласился на эти условия, не думая о подлости той измены, которую он совершал по отношению к Тускулуму.
Со всей яростью, с какой в Италии ведутся подобные войны между городами, римляне напали на Тускулум, сожгли и разрушили его, так что там не осталось камня на камне, и изрубили несчастных жителей, учиняя всевозможные пытки. Потом они сумели заставить Целестена принять посвящение, и на Пасху 1191 года он торжественно короновал Генриха VI и его супругу Констанцу Сицилийскую в соборе святого Петра.
Теперь уже ничто не мешало императору вторгнуться на Сицилию. Он видел, что Танкред все больше укрепляет свою власть, и это заставляло его торопиться. Последний в то именно время, когда происходили эти события у Рима и в Риме, справлял свадьбу своего сына и наследника Рожера с принцессой Христиной, дочерью византийского императора Исаака Ангела. Этот брак обеспечивал королю Сицилии содействие Византийской империи, и можно было опасаться, что Танкред, если ему дать время, сумеет найти себе и других союзников среди европейских королей.
Через несколько дней после своего коронования Генрих оставил Вечный Город и, сметая на своем пути все преграды, стремительно двинулся на Апулию. Его войско, двигаясь на Капую, опустошало и жгло города и деревни и не давало пощады никому, кто смел оказывать ему сопротивление.
Ужас, который летел впереди императора, был так велик, что все бароны изъявляли ему покорность. Один Неаполь оказал ему сопротивление и запер перед ним ворота. Император долго, но без всякого успеха осаждал этот город.
Наступило лето, а с ним пришла страшная жара. Императорские воины умирали от инфекционных болезней. Умирали и военачальники. Надолго заболел и сам Генрих. После критического периода, выжив, он почувствовал такую слабость, что не имел даже сил продолжать поход, а его войско очень уменьшилось. Ему оставалось только возвратиться домой, и еще осенью 1191 года он покинул Италию. В некоторых крепостях Апулии Генрих оставил гарнизоны, которые должны были гарантировать ему свободный путь к югу, ибо он вовсе не отказался от предприятия, которое на первый раз окончилось неудачно.
Когда при осаде Неаполя больной император лежал в постели и когда пребывание в войске ввиду эпидемий становилось опасным, жители Салерно пригласили императрицу Констанцу поселиться в их прекрасном городе на берегу моря с прекрасным климатом. Генрих изъявил на это согласие, и императрица долго пробыла в этом знаменитом приморском городе. Ее супруг, отступая от Неаполя, распорядился, чтобы ее отправили в Верхнюю Италию, где предполагал с ней встретиться. Но жители Салерно изменническим образом выдали императрицу не послам Генриха, а королю Танкреду. Этим, может быть, они надеялись вернуть себе расположение сицилийского короля, которое они утратили изъявлением своей покорности немецкому императору. Танкред принял императрицу, свою ближайшую родственницу, с большими почестями, и это поставило императора в критическое положение, ибо он мог опасаться, что этим путем корона Сицилии совсем ускользнет из его рук.
Во всяком случае, Констанца родилась и выросла на этом острове Средиземного моря, и пребывание там снова могла возбудить в ней прежнюю любовь к своей родине и к своему народу. Легко могло случиться, что под влиянием этих впечатлений она совсем отвернулась бы от своего мужа, который едва ли внушал ей нежные чувства. Он мог бояться влияния на нее благородного и достойного Танкреда. Можно было опасаться, что король Сицилии сделает все, чтобы разогреть ее патриотизм, настроить ее в пользу независимости норманнского государства и против его врагов. Во всяком случае, Танкред в лице Констанцы имел драгоценную заложницу на тот случай, если бы Генрих еще раз пошел войной на него. Последний, сознавая, как необыкновенно важно для него возвращение жены, обратился к папе с просьбой вмешаться в это дело. Святой отец принял это поручение, и Танкред действительно – что больше говорит об его рыцарском духе и о благородстве его характера, чем о его способности быть лукавым политиком – дал императрице свободу. Со своей стороны он поставил ей условием только то, чтобы она возвращалась к своему супругу через Рим и там, по предварительному соглашению с папой, постаралась заключить союз между папой, императором и им, Танкредом. Король Сицилии надеялся, что доказанное им благородство произведет хорошее впечатление на Генриха и заставит его отказаться от притязаний на Сицилию. Но Констанца не сделала даже попытки исполнить желание своего двоюродного брата. Она, не заезжая в Рим, отправилась прямо в Германию к своему мужу.
Когда Генрих удалился из Италии, Танкред стал править без всякой помехи. Спокойствие и мир воцарились на острове, и, может быть, Сицилия никогда на достигала такого процветания, как во время его царствования. Но немецкие гарнизоны, оставленные в Апулии, были причиной новых конфликтов. Аббат Монтекассино, один из самых пламенных противников норманнского владычества в союзе с Бертольдом Церингенским напал на страну. Это побудило Танкреда отправиться на материк, где он взял города Аверсу и Телеано, которые уже находились в руках врагов, и потом снова переправился через пролив.
В Палермо вскоре после его прибытия умер его старший сын Рожер, и его смерть произвела такое сильное впечатление на Танкреда, что он сам слег и 20 февраля 1194 года скончался. Его смерть была величайшей из бед, какие только могли постигнуть Сицилию. Этой утратой, казалось, была предрешена гибель норманнского владычества.
Все надежды Сицилии покоились теперь на единственном сыне Танкреда, малолетнем Вильгельме. Его провозгласили в Палермо королем. Регенство над ним приняла его мать Сибилла, которая пользовалась всеобщим уважением, но не обладала в достаточной мере энергией, чтобы справиться с такой тяжелой задачей. Особенно печально было то обстоятельство, что великий канцлер королевства, Матвей Айелл, который при Вильгельме II с таким искусством правил государственными делами, умер. Вскоре за ним такая же смерть настигла и Оффамиля, его противника и сторонника Генриха VI. Бартоломей, его преемник в звании архиепископа Палермитанского, был приверженцем Сибиллы и ее сына. Он, как и епископ Джирдженти Урсо, который был, по-видимому, побочным сыном Танкреда, и сыновья канцлера Матвея, именно граф Айелл и епископ Салернский, – вот те люди, которые теперь ближе всего стояли к несчастной королевской семье.
Смуты в Германии, а именно разрыв с Генрихом Львом и его сыновьями, до сих пор мешали императору Генриху выступить в новый, давно уже задуманный им поход на Италию. Он все это время порывался туда, и благородный поступок Танкреда, как кажется, только удваивал его ярость, как это обыкновенно бывает с подобными ему низменными натурами. Вскоре после смерти Танкреда, весной 1194 года, кое-как договорившись с Генрихом Львом, император двинулся с многочисленным войском за Альпы. К нему присоединился сын Генриха Льва и многие другие имперские князья. В июне 1194 года он находился уже в Генуе. Сюда он явился главным образом потому, что для похода на Сицилию никак не мог обойтись без флота. Всевозможными обещаниями он старался убедить генуезцев дать ему корабли. В собрании сената этого богатого и могущественного города он сказал, что все выгоды этого похода должны быть на стороне Генуи, ибо он, покорив Сицилию, останется там только на самое короткое время. Когда он уйдет, вольный город Генуи получит над Сицилией все права власти. Пышные обещания всевозможных выгод для республики, которые он своею подписью и печатью представлял генуезцам, заставили их со всевозможной поспешностью снарядить флот, который уже в августе мог поднять паруса. Но Генрих был этим недоволен. Ему нужно было больше кораблей, и поэтому он обратился к Пизе, морские силы которой были не меньше генуезских и которая, кроме того, давно была верной союзницей гибеллинов. Здесь для него игра была еще легче. Пизанцы смотрели как на дело чести ни в чем не уступать генуезцам, а император не поскупился на щедрые обещания, чтобы заманить алчных на деньги купцов города. Это дело было сделано так скоро, что император уже в августе дошел до Апулии. Флот пизанцев и генуезцев транспортировал немецкое войско. Некоторые его отряды опередили Генриха и, когда он сам перешел границы норманнского королевства, он почти нигде не встретил сопротивления.
В Апулии царила полная анархия. Никто не хотел никому подчиняться, ни один из военачальников не думал серьезно готовиться к обороне страны; бароны думали только о том, как бы получше устроить свои личные дела.
Поход Генриха в начале напоминал триумфальное шествие. Одно за другим к нему являлись посольства
