прохладнее, чем в предыдущую ночь. – Он все еще без сознания.
– Я дал ему кое-что, чтобы он уснул, так что его мышцы будут более расслаблены во время поездки в паланкине.
– Каких носильщиков забрали с собой Ник и Крис – лепча?
Прежде чем ответить, ее родственник на мгновение отвел глаза, и в открывшейся пропасти противоречий между тем, что Джек хотел сказать ей, а что – нет, Клер почувствовала, как ее злость сменяется тревогой. Что-то было не так.
– Нет, – сказал Джек. – Крис решил, что местные проводники будут полезней.
Он встал и вышел из-под навеса, положив этим конец дальнейшим обсуждениям.
Через несколько минут Клер услышала, как он рассказывает сокращенную версию своего объяснения остальным. Она с интересом заметила, что, пока Джек говорил, члены Опиумной Пятерки ухмылялись и весело переговаривались, словно знали, что раскол планировался уже давно.
Девушку удивило, что ее родственник приказал носильщикам оставить все пробы фунта и большинство образцов растений.
– Без этих тяжелых тюков нам будет гораздо легче идти, – объяснил Джек. – А Бен быстрее попадет к доктору или хотя бы в теплую постель.
Носильщики, которые, как она была уверена, все равно никогда не видели смысла в этих образцах, с готовностью избавлялись от увесистых пластиковых пакетов с землей.
– Но мы целыми неделями собирали все это, – пожаловалась она Джеку.
– Если Кристиан и Ник найдут свой зеленый мак в ущелье, эти кучи грязи будут по большей части излишни.
– А если они не найдут?
– Тебе что важнее – грязь или Бен?
Клер, отчаянно желая, чтобы здесь был кто-то, к кому можно обратиться за советом, ясно вспомнила гордое замечание Кристиана о Скотте, который продолжал собирать пробы горной породы в Антарктиде почти до самой смерти. И ответ Джека.
– Надо хотя бы положить образцы в какое-нибудь укрытие, на случай, если Крису они понадобятся, – сказала она, стараясь не замечать то, что отделила замыслы Кристиана от стремлений своего родственника.
Когда Джек возразил, что под оставшимся навесом столько грунта едва ли поместится, Клер заявила, озаренная вдохновением:
– Можно закопать образцы в земле. Вырыть неглубокую канаву и накрыть ее камнями…
– Сделать пирамиду? – Он сдержал смех, ограничившись улыбкой. – Превосходно – только давай быстрее.
Копать канаву в твердой земле оказалось непросто, даже с помощью лепча и калимпонгского тибетца. Ей вспомнилось, как Д. Р. Дамсанга сильно увлекла идея того, что в первую очередь нужно тщательно собрать, распаковать и определить землю. Он смотрел на это как на религиозный обряд, не менее труднообъяснимый для непосвященных, чем его собственный обход всех буддийских храмов по часовой стрелке: может, это и бесполезно, но необходимо.
– А теперь вы положите ее в новое место, чтобы перезахоронить? – спросил тибетец. – Это обычай вашей страны? – Он озадаченно уставился на груду пластиковых пакетов в неглубокой могиле.
Клер объяснила, что делает так потому, что в образцах грунта могут содержаться семена.
– Мы хотим сохранить семена, понимаете?
Он предложил ей вывалить содержимое пакетов в землю.
– Тогда у семян будет возможность прорасти, мисс. А внутри пакетов они не выживут.
– Прах к праху, – произнес Джек.
Не обращая внимания на его сарказм, Клер закопала пакеты под футом гравия и потом еще больше позабавила своего родственника тем, что положила сверху насколько перекрещенных палочек, чтобы отметить место захоронения. После этого она не смогла придумать ничего лучше, кроме как оставить записку в таком же пластиковом пакете, прижав ее камнем у дерева, возле которого Ник поставил свой теперь уже пустой навес.
Если она и испытывала любопытство касательно того, какие же образцы растений Джек счел достойными для сохранения, то оно покинуло ее в течение продолжительных переходов следующих трех дней. Она поняла, что Бен, стонавший всякий раз, когда лепча клали его на паланкин или снимали оттуда, стал яблоком раздора с Опиумной Пятеркой. Их предводитель начал спорить с Джеком уже после первого часа трудного восхождения обратно на тропу; Джек отвечал ему в тон. Словно быки, сцепившиеся рогами, подумала о них Клер; Джек вышел победителем – пока что.
Идти вперед – вот и все, что она могла; рядом с Беном, сжимая его руку, как только он открывал глаза, и слушая странные фразы, которые он бормотал; судя по ним, он явно обитал в ином мире, чем все остальные. На третий день, вскоре после обеда, калимпонгский тибетец по секрету сообщил ей, что группа давно уже отклонилась с курса, заявленного Джеком.
– Так где же мы теперь?
– Идем на юго-восток, к высокогорным перевалам в Пемако. Это одна из наших скрытых земель,
– Что ж, значит, это не для нас двоих, – сказала Клер, опустив взгляд на бледное лицо Бена.
Судя по тому, что она читала о Пемако, этот край был не столько скрыт, сколько уединен и негостеприимен. В нем обитали в основном племена; там не было проезжих дорог, соединявших его с остальной частью страны, а его девственные джунгли составляли часть области, являвшейся предметом политических споров: одна треть ее располагалась в Тибете, а остальное – в Аруначал-Прадеш. Аруначал- Прадеш, как вспомнила Клер, был родиной второго химика, предводителя Опиумной Пятерки; это штат на границе с Бирмой, где наркобароны, вроде любителя орхидей Хун Ca, ходили в героях.
Джек гнал носильщиков так, будто они должны были придерживаться строгого расписания или успеть на важную деловую встречу, но когда ближе к вечеру пошел сильный снег, стало ясно, что нет ни единой возможности идти дальше. Они пересекли открытую всем ветрам седловину меж двух крутых утесов и вынуждены были наскоро разбить какой-никакой лагерь под защитой черного валуна размером с пятиэтажный дом. Пока лепча и тибетец быстро убирали свою поклажу внутрь палаток, Клер заметила, что все мешки с ее проявленной и непроявленной пленкой, магнитофонными лентами Ника и оставшимися образцами растений другие носильщики просто оставили валяться в снегу. Настойчивые просьбы помочь ей занести их в укрытие не возымели действия, и когда она подошла, чтобы взять один из мешков, предводитель Опиумной Пятерки дернул его из ее рук так сильно, что содержимое просыпалось на снег. Клер была так ошеломлена поступком мужчины, что не сразу узнала высохшие растения, лежавшие перед ней.
– Орхидеи! – воскликнула она.
Чувствуя, как кровь пульсирует в голове, она думала: если они избавляются от этих украденных орхидей, что же находится в тех тюках, которые они хранят? Так она стояла, безмолвная и оглушенная, а мужчина изрыгал ей в лицо фразы на незнакомом языке, распалясь до такой степени, что только появление Джека спасло ее от угрозы физического насилия.
– Что такое, Клер?
Она без слов указала на землю и увидела, что ее родственник воспринял открытие чуть ли не с безразличием. Точно так же он мог бы смотреть на крышечки от бутылок или зубочистки. Он бросил пару скупых фраз мужчине перед ними; тот выступил вперед и снова принялся кричать, еще более воинственно. Джек минуту слушал его с каменным лицом, потом вынул свой пистолет – довольно небрежно, подумала Клер, но не оставляя ни малейших сомнений в том, что он знал, как им пользоваться. Вокруг них собрались другие члены Опиумной Пятерки. С угрюмыми лицами они наблюдали, как Джек толкнул девушку себе за спину, не отрывая взгляда от мужчин, и велел ей идти обратно в палатку к Бену.
– Но моя пленка…
– Забудь о ней, Клер. Я сыт по горло всей этой глупостью. Она выдернула руку и пошла к мешку с пленкой.
– Живо в палатку! – рявкнул Айронстоун, снова хватая ее и спихивая с дороги с такой силой, что она
