– Саечка за испуг и за плохое чувство юмора. От хлебушка не откажешься?
– С удовольствием.
– А хлеба нет.
– Опять шутка?
– Истинная правда! Мы его не употребляем.
– Жаль.
– Чем же ты питаешься?
– В основном кашами.
Свекровь закатила глаза.
– Знала бы раньше, наварила бы ведро манки. Это тоже шутка, котик.
А в гостиной происходило знакомство Бетины с персами Копейкиных. Кошки загнали собачонку под кресло и, грозно шипя, сверкали огромными глазищами.
Вероника вбежала в столовую.
– Дед, я кушать хочу.
– Миленькая, садись на стул. – Запыхавшаяся Наталья рухнула рядом со свекровью. – Дон Марио, у вас очень живая внучка.
– Вероника – вечный двигатель. В особняке за ней две няни не поспевают.
– Дед, у них в клетке сидит большущий попугай. Кошки обидели Бетину, она плачет под креслом, а на лестнице воняет вонючим воздухом.
Розалию передернуло.
– Мои духи стоят целое состояние!
Вероника начала мять край скатерти. Свекровь терпела. Потом Вероника разбила фужер – свекровь сдерживалась из последних сил. Ну и, наконец, когда девочка назвала ее бабушкой, Розалия не выдержала:
– Ангел мой, тебе нравятся кошки?
– Ага!
– Ты наелась?
– Ага!
– Теперь иди поиграй с кисами.
– Или поговори с попугаем, – посоветовал дед. – Розалия, он ведь у вас говорящий?
– В общем и целом – да.
Вероника унеслась. Отсутствовала девочка минут пятнадцать. За это время свекровь наврала Марио с три короба о своих якобы неземных талантах. И кулинарка-то она отменная, и вышивает, и верховой ездой увлекается.
Когда в столовой воцарилось недолгое молчание, до ушей присутствующих донесся тоненький голосок Вероники:
– Дед, я с попугаем поговорила.
– И что он тебе сказал?
– Отвали, стерва, мать твою так!
Марио поперхнулся. Розалия Станиславовна залпом осушила бокал вина.
– Наталья, уведи ребенка от клетки.
И тут появилась Вероника. Лицо девчушки было размалевано всеми цветами радуги: вишневые губы, зеленые глаза, бордовые щеки и синий подбородок.
Марио замер, впрочем, как и Катка с Натальей. Зато запричитала Розалия:
– Бог мой, она была у меня в спальне, брала мою косметику! – Станиславовна вскочила со стула. – Ну если ты мои духи разбила, я тебя сейчас в клетку посажу.
– А мне не страшно, – заявила Ника, прижимаясь к деду. – Со мной дедуля.
– Детка, за парфюм, который стоит тысячу баксов, я посажу тебя в клетку вместе с дедулей.
– Веро, как не стыдно, мы же в гостях. Зачем заходишь в чужие комнаты?
– Дед, я играла с колечками, а потом...
– С какими колечками? – Свекрища остановилась в дверном проеме.
– А там их много, в коробочке лежат.
На диване в гостиной свекровь обнаружила кольцо с топазом.
– Мои украшения! Кто тебе разрешил? Да ты... я...
Марио поспешил вмешаться:
– Розалия, ты только не волнуйся, если что-нибудь потерялось, я готов возместить убытки.
– Убытки? Да у меня драгоценностей больше, чем у английской королевы.
– Смотрите, еще одно. – Ната подняла с пола перстень.
– Все возмещу, – твердил Марио, пока Розалия Станиславовна поднималась в спальню.
Ее громкий стон разлетелся по коттеджу.
– А-а-а...
– Что? Что такое? – всполошился иностранец.
– Тебе придется здорово раскошелиться, у меня пропало кольцо с рубином, – заявила Розалия, появляясь на площадке второго этажа.
– Зачем раскошеливаться? – невозмутимо заметила Наталья. – В доме пропало-то, не на улице. Убираться буду, найду ваши побрякушки.
– Как ты смеешь так говорить, хабалка? Если Марио готов возместить, пусть возмещает. Как у тебя язык поворачивается спорить с иностранцем?
– С вашего позволения, сеньора.
– Да пошла ты вместе со своим позволением! Наш дом – как Бермудский треугольник: стоит вещи оказаться на полу, и она тю-тю... с концами. Вспомни, как из гостиной исчезла наша соседка, напомнившая мне, в каком году я появилась на свет. Нет, не найдем мы колец, они пропали бесследно.
Марио усадил Розалию в кресло, погладил по плечу и задал вполне конкретный вопрос:
– Какова сумма ущерба, нанесенного моей невоспитанной внучкой?
– Не спрашивай, – отмахивалась Розалия.
– И все же?
– Отойди.
– Я настаиваю.
– Ну если только настаиваешь. Значит, так: у меня пропала коллекция бриллиантов, шубы в количестве семи штук, золотые слитки...
– Не забудьте упомянуть виллу на юге Франции и парочку частных самолетов.
– Катарина Копейкина, ты самое гадкое и мерзкое существо на свете.
– Я тоже вас люблю. И вообще, давайте забудем этот инцидент и отправимся пить чай с тортом.
– А мои драгоценности?
– После найдем.
Вероника захныкала:
– Дед, поехали домой, мне страшно.
– Когда копалась в моей шкатулке, страшно не было, а сейчас ей, видите ли, пострашнело.
– Розалия Станиславовна, Вероника – ребенок.
Свекрища надула губы.
В срочном порядке Марио поспешил откланяться.
– Розалия, я завтра позвоню.
– Зачем?
– Встретимся в более спокойной обстановке, там, где нам никто не помешает. В безлюдном местечке, только ты и я.
– На кладбище, что ли? – Ната перекрестилась.
– Ката, долбани ее чем-нибудь тяжелым, а ты, Марио, забери свою Кретину.
– Бетину.
– Один хрен.
