еще готовите? Как необычно, - сказала она папе.
Но мистер Шейн провозгласил, что мои родители вполне приличные люди, наша семья не агрессивна, и сказал матери Ким, что сама Ким вольна приходить к нам и уходить свободно.
За то полугодие в шестом классе мы с Ким избавились от ярлыков хороших девочек. Разговоры о нашей драке не прекращались, а только обрастали новыми подробностями – сломанными ребрами, вырванными ногтями, следами укусов. Но когда мы вернулись в школу после зимних каникул, все было забыто. И мы снова были темноволосыми тихими хорошими девочками-близнецами.
А мы больше и не возражали. Можно сказать, что эта репутация сослужила нам службу за эти годы. Если, например, мы обе отсутствовали в один и тот же день, то люди автоматически предполагали, что мы слегли от одной болезни, а не то, что мы решили прогулять школу ради просмотра художественного фильма в студийной аудитории университета. Когда ради шутки кто-то обклеил школу наклейками «Продается» с указанием соответствующего лота на eBay[ (6), все подозрения были обращены на Нельсона Бейкера и Дженну Маклафлин, но не на нас. Даже когда мы честно признались в шутке – мы не планировали приносить неприятности кому-либо другому – нам пришлось потрудиться, чтобы убедить всех, что это действительно были мы.
Это всегда веселило Ким:
- Люди верят только в то, во что они хотят верить, - сказала она.
_______________
1 -
2 -
3 - Бат-мицва – достижение еврейской девочкой религиозного совершеннолетия.
4 -
5 - Оценка «В» в американской системе образования соответствует оценке «4» в российской системе образования.
6 - eBay Inc. (русск. иБэй) — американская компания, предоставляющая услуги в областях интернет- аукционов (основное поле деятельности), интернет-магазинов, мгновенных платежей, VoIP.
Однажды маме удалось затащить меня в казино. Мы отправились в отпуск к озеру Крейтер и остановились в индийской резервации, чтобы перекусить. Маме захотелось немного поиграть в азартные игры, и я пошла с ней, пока папа оставался с Тедди, дремавшем в своей коляске. Мама сразу же села за стол, где играли в блэкджек на деньги. Крупье посмотрел на меня, затем на маму, которая ответила на его недоверчивый взгляд своим острым, как бритва, взглядом, после чего ослепительно улыбнулась. Застенчиво улыбнувшись в ответ, крупье так и не сказал ни слова. Я заворожено наблюдала за маминой игрой. Казалось, мы пробыли там всего пятнадцать минут, когда раздраженный папа с Тедди зашли туда, разыскивая нас. Оказалось, прошло уже больше часа.
В отделении интенсивной терапии точно также. Невозможно сказать какое сейчас время суток, и сколько времени уже прошло. Здесь отсутствует естественное освещение. И к тому же никуда не деться от непрерывного шума, только вместо электронного пиканья игровых автоматов и приятного звона четвертаков, здесь раздается жужжание и шум медицинского оборудования, бесконечные приглушенные имена докторов, вызываемых по громкоговорителю и, конечно, постоянная болтовня медсестер.
Я не уверена, сколько уже здесь нахожусь. Некоторое время назад медсестра с мелодичным акцентом, которая мне понравилась, сказала, что собирается домой.
- Я вернусь завтра, но хочу увидеть тебя здесь, милая, - сказала она.
Сначала я подумала, что это было странно. Неужели она хотела видеть меня здесь, или перемещенной в другую часть больницы? Но затем я поняла, что она имела в виду, что хотела увидеть меня в этом состоянии, а не мертвой.
Доктора продолжают приходить, поднимать мне веки и светить фонариком в мои глаза. Они грубые и вечно торопящиеся, как будто не считают веки достойными мягкого обращения. Это заставляет задуматься над тем, как редко в жизни мы притрагиваемся к чьим-то векам. Возможно, родители иногда придерживают тебе веко, убирая соринку из глаза, или парень может одарить их поцелуями, легкими, словно бабочка, за несколько мгновений до того, как ты заснешь. Но веки – это не локти, не колени, не плечи, не те части тела, которые привыкли к небрежным, грубым касаниям.
Сейчас возле моей кровати социальный работник. Она просматривает мою историю болезни и разговаривает с одной из медсестер, которая обычно сидит за столом в центре комнаты. Потрясающе, как пристально они наблюдают здесь за мной. Если они не светят мне фонариком в глаза, или не считывают информацию с распечаток, которые вылезают из принтеров, находящихся у кровати, тогда они просматривают все твои жизненно важные органы на экране компьютера. Если что-нибудь идет хоть чуть- чуть не так, один из мониторов начинает пиликать. Сигнал тревоги раздается обязательно. Сначала меня это пугало, но теперь я понимаю, что большую часть времени, когда он раздается – это машины выдают ложный сигнал, не люди.
Социальный работник выглядит изнуренно, как будто она не возражала бы прилечь на одну из свободных здесь коек. Я не единственная больная у нее. Она скакала между пациентами и их семьями на протяжении всего дня. Она – мост, соединяющий докторов и людей, и вы можете почувствовать напряжение, существующее между этими двумя отдельными мирами.
Она читает мою историю болезни и разговаривает с медсестрами, а затем идет обратно вниз, к моим родственникам, которые мгновенно замолкают и теперь сосредоточенно занимаются какими-то незначительными занятиями. Ба вяжет. Дедушка притворяется задремавшим. Тетя Диана играет в судоку. Мои кузины, сменяя друг друга, играют в поставленную на беззвучный режим, игровую приставку.
Ким ушла. Когда, после посещения часовни, она вернулась обратно в комнату ожидания, она обнаружила Миссис Шейн в полнейшем беспорядке. Она так смутилась, что ей пришлось увести свою мать. Вообще-то, я думаю, присутствие миссис Шейн скорее помогло. Всем казалось, что они заняты важным делом, успокаивая её. А теперь они вновь чувствуют себя бесполезными, вернувшись к бесконечному ожиданию.
Когда социальный работник входит в комнату ожидания, все встают со своих мест, словно они приветствуют особу королевских кровей. Она слегка улыбается, что, как я заметила, она проделывала сегодня уже несколько раз. Думаю, это её знак, говорящий, что все в порядке, или, по крайней мере, все стабильно, и она здесь только для того, чтобы рассказать о моем состоянии, а не сбросить бомбу.
- Миа все еще без сознания, но основные показатели состояния её организма улучшаются, - говорит она собравшимся родственникам, побросавшим свои занятия на стульях. – Сейчас она со специалистами по техобслуживанию аппаратов искусственной вентиляции легких. Они проводят испытания, чтобы посмотреть, как работают её легкие, и сможет ли она обойтись без респиратора.
