– Если мы поплывем в Карриг на кораблях, то д-доберемся туда намного быстрее, – сказал Айен. – Даже если армия д-движется на полной скорости, люди не могут проходить больше пятнадцати-двадцати миль в день. Флот же может д-двигаться со скоростью сто шестьдесят миль в день, если нам удастся поддерживать попутный ветер. А если мы успеем вовремя доставить армию в Брайд, то сможем отплыть д-до того, как фэйрги начнут свое путешествие на север.
Совет возбужденно зашумел, а Аласдер Гарри Киллигарри сказал:
– Кроме того, если мы вооружим корабли этим морским огнем и отравленными баллистами, то можно не боятся фэйргов в море. Тем скорее мы их всех перебьем.
– А я слышал, что вы нашли в Тирсолере Йедду, – взволнованно сказал Мак-Синн. – Ох, до чего же хорошая новость! Йедда может своим пением убивать этих ужасных морских демонов. И научит своим колдовским песням кого-нибудь из ваших молодых ведьм. До меня дошли слухи, что у вас есть несколько человек с Талантом Йедд, хвала Эйя.
Наступила долгая неловкая тишина. Дайд замер, его смуглые руки с длинными пальцами сжались. Энит Серебряное Горло обернулась и повелительно взглянула на Мегэн. Хранительница Ключа сжала губы и ничего не сказала. Изабо переводила взгляд с одной на другую. В том путешествии в Тирсолер, в котором участвовали Дайд и Энит, было много такого, о чем она не знала. Слова Мак-Синна, как ей показалось, задели чувствительную струну.
– Ну, – сказал Мак-Синн, прервав затянувшееся молчание. – Это верно? Вы действительно спасли Йедду в Тирсолере?
– Да, – ответила Мегэн. – Йедду по имени Нелльвин. Она провела восемь лет в заточении в Черной Башне. Юная Финн спасла ее, когда выводила оттуда того пророка, Киллиана Слушателя. Она сейчас здесь.
– И у вас есть другие, которые могут создавать чары своей музыкой? – настойчиво спросил Мак-Синн. – Разве их тоже нельзя научить петь песни, убивающие фэйргов?
– Энит Серебряное Горло может петь колдовские песни, и она научила этому своего внука Дайда, и своего ученика Джея Скрипача, – спокойно сказала Мегэн. – В прошлом году в это же время им удалось благополучно доплыть до Тирсолера, хотя я знаю, что в пути они наткнулись на фэйргов.
– Но ты же знаешь, что я не стану петь песню смерти, – резко сказала Энит. – Я не раз говорила тебе об этом, Мегэн. Я не Йедда, чтобы использовать свою магию для убийства.
– Но Энит…
– Нет, Лахлан. Ничто не заставит меня передумать. Ты же знаешь мое мнение.
– Что за глупость? – воскликнул Мак-Синн, недоумевающе глядя на старую циркачку. – Ты знаешь, как это сделать, но говоришь, что не станешь? Почему?
Энит с жалостью посмотрела на него.
– Я не стану использовать свои силы для того, чтобы убивать. Колдовские песни можно использовать другими способами.
– Другими способами? Какими еще другими способами? Говорю тебе, если бы мы могли обучить несколько молодых ведьм, чтобы на каждом корабле было по одной, то очень скоро выиграли эту войну! Хорошая Йедда может убить сотни этих ужасных морских демонов сразу. Сотни!
– Когда мы в прошлом году плавали в Тирсолер, на нас напал отряд фэйргийских воинов, – объяснил Дайд. – Вместо того, чтобы усыпить их своими песнями, мы спели им песню любви. Джей играл на своей
– Виолу Гвиневеры не должны были отдать вот так запросто, – воскликнул Мак-Синн, дрожа от ярости. – И какому-то цыганскому парню! Эта виола – реликвия клана Мак-Синнов и должна быть возвращена нам обратно. Вы не имели права, Ваше Высочество!
Джей в смятении прижал свою драгоценную виолу к груди. Дайд сжал кулаки.
– Виола была дарована Джею Скрипачу в награду за помощь, оказанную мне в завоевании короны, – невозмутимо сказал Лахлан. – Всем членам Лиги Исцеляющих Рук было разрешено выбрать из хранилища реликвий любую вещь по их выбору, и он выбрал именно ее. Линли, виола лежала там без дела много лет. Просто удача, что она не погибла во время Сожжения, как многие другие фамильные драгоценности. Или, возможно, это не простая удача, а невидимое деяние Прях. Джей играет на этой виоле так, будто она была сделана точно под его руку. В вашем клане не осталось никого, кто мог бы играть на ней. Не стоит жалеть ее для Джея, который так помог мне.
– Это действительно так? – скептически осведомился Мак-Синн. – Тогда давайте послушаем, как он на ней играет.
Лицо Джея вспыхнуло горячим румянцем, но по кивку Лахлана он поднялся и благоговейно вынул виолу из футляра. Прекрасной формы и покрытая лаком, виола несла больше струн, чем обычно, поднятых на замысловатом деревянном мостике. Ее грациозный гриф был вырезан в форме женской фигуры с завязанными глазами.
Джей устремил на Мак-Синна застенчивый, но прямой взгляд.
– У нее завязаны глаза, потому что говорят, что любовь слепа.
Мак-Синн отрывисто кивнул.
– Знаешь, не надо рассказывать мне о
– Я сам, – ответил он просто. – И Энит.
Не дожидаясь ответа, он поднял виолу к подбородку и провел смычком по струнам. Комнату наполнили звуки, низкие, бархатистые и чистые. Потом Джей заиграл ритмичную танцевальную мелодию, под которую головы сами собой начинали кивать, а ноги притопывать. Закончив, он оторвал смычок и взмахнул им, и слушатели разразились бурей аплодисментов. Джей залился краской и опустил смычок, глядя на Мак- Синна.
