Бездонные пещеры

низким и бархатистым, звенящим нежностью. Мелодия подошла к концу, и Джей медленно опустил смычок и открыл глаза.

Вздрогнув, он осознал, что наследница трона Рураха сидит на его кровати, слушая его и поглаживая шелковистый черный мех эльфийской кошки, сонно растянувшейся у нее на коленях. На ней была зеленая бархатная амазонка, а плечи прикрывал черный плед, сколотый брошью с изображением черного волка. Ее каштановые волосы были собраны под лихой зеленой треуголкой, украшенной пушистыми черными перьями.

– Финн! – вскрикнул он. – Я не слышал, как ты вошла.

– Я пришла попрощаться, но ты был в своем обычном трансе, и я решила, что прерывать тебя может быть опасно, – с ухмылкой заявила Финн. – Ну, как с лунатиками.

Джей печально усмехнулся.

– Спасибо, что не прервала меня. Я очень люблю эту песню.

– Да, она очень красивая, – сказала Финн. – Ты с каждым днем играешь все лучше и лучше, Джей. Не зря ты потратил столько времени на упражнения. – В ее голосе слышался еле уловимый упрек.

– Да, мне очень повезло, что Нелльвин взялась учить меня вместе с Энит, – горячо сказал Джей. – Она настоящая Йедда, обученная в Башне Сирен, и все такое. Она может научить меня очень многому. – Он ласково обернул виолу в шелк и положил обратно в футляр.

– Должна признаться, я чувствую ревность к этой деревяшке, – сказала Финн.

Джей вскинул на нее глаза и густо покраснел.

– Хотя это всего лишь деревяшка, – продолжила она. – Даже если у нее и до омерзения красивая фигура. – Она со вздохом окинула взглядом свою собственную гибкую мальчишескую фигурку. – Ну да ладно. Может быть, и у меня была бы такая фигура, если бы я не проводила столько времени в седле и лазая по деревьям. Да и вообще, я лучше буду плоской, как камбала, и хорошо лазать по деревьям, чем наоборот.

– Ну… Ты сегодня очень хорошенькая, – неуклюже заметил Джей.

Она пожала плечами.

– Ну да, выгляжу отлично, как козье дерьмо, утыканное примулами. Я такая. У этого герцога Лохслейна очень строгие представления о том, как банприоннса должна вести себя. Боюсь, путь домой не доставит мне особенного удовольствия.

– Ты действительно пришла попрощаться? – задумчиво спросил Джей.

– Да, боюсь, что так, – ответила Финн, вставая и перекладывая эльфийскую кошку на плечо. – Вот я и отделалась от исполнения своего долга перед подданными. Лахлан сказал, что он написал моему дайадену о том, что я больше не хочу быть банприоннса, но он вряд ли обратит на это внимание, учитывая остальные новости, которые мы ему везем. Все, что я могу сказать, это что ему лучше бы взять меня с собой, потому что если меня опять запрут в этом старом скучном Касл-Рурахе, клянусь, я сбегу! Да я скорее наемся жареных жаб, чем останусь сидеть там, сложа ручки, когда вы все поедете на войну!

– Ну, возможно, война быстро кончится и мы скоро вернемся домой, и тогда мы с тобой сможем вместе пойти в Теургию, как и собирались.

– Может быть, – ответила Финн, впрочем, без особой надежды в голосе. – Хотя мне не кажется, что эта война быстро кончится, а тебе?

– И мне тоже, – печально ответил он.

– Мне пора, – сказала она. – Этот герцог Лохслейн и так считает, что я невоспитанная девчонка. Если я и дальше буду доставать его, он скажет дайадену, что я плохо себя вела, а мне сейчас очень нужно быть у него на хорошем счету. Береги себя, ладно? Перестань думать, что ты можешь выиграть эту войну, играя на своей дурацкой виоле.

– Угу, – сказал он со вздохом. – Хотя я действительно думаю…

– Ты же слышал, что сказал Лахлан, – твердо сказала Финн. – Не забывай, если ты хочешь стать колдуном, то должен учиться смирению, скромности и повиновению.

– Уж кто бы говорил! – воскликнул Джей, но она только рассмеялась ему в лицо, ухватила за ухо и поцеловала в уголок губ. Когда он опомнился, с пылающим от смущения лицом, она уже вышла, а эльфийская кошка на прощание зашипела и зафыркала на него с ее плеча.

– Значит, мы снова едем на войну, – сказал Лахлан, опираясь на свой огромный лук. Изолт кивнула. Ее лицо было очень спокойным. – Но на этот раз не вместе, – продолжил он, пристально глядя ей в лицо.

– Да, на этот раз не вместе, – повторила она, сжав губы.

Он обнял ее за плечи и попытался привлечь к себе.

– Мне будет трудно привыкнуть, что тебя нет рядом, – сказал он негромко. Хотя она не сопротивлялась его объятию, но стояла неподвижно, как кукла, и он отстранился, снова ища в ее лице хоть какой-нибудь намек на то, что она чувствует. Но там не было ничего. Ни гнева, ни грусти, ни нежности. Губы Лахлана сжались, и он отошел, очень прямой и напряженный.

Изабо ободряюще погладила сестру по руке.

– Он не понимает, что натворил, – прошептала она. – Он не знает, что такое гис.

Изолт встретилась с ней глазами в долгом внимательном взгляде, и Изабо наконец увидела, что переживает ее сестра.

– Он понимает. В глубине души он понимает, как важен такой долг чести для тех, в чьих жилах течет кровь Хан'кобанов. Он просто не хотел признаться в этом перед всеми теми людьми. – В ее голосе слышалась еле уловимая горечь.