– Спокойно, я плачу.
– Но это же мой день рождения! – Шелби беззвучно произнесла непристойное ругательство и усмехнулась.
– Пошли, именинница. Оба фильма я видела три раза. И я не хочу пропустить момент, когда пиявки нападают на стадо коров и высасывают их мозги.
Обе девушки вскрикнули в притворном ужасе и ринулись к входной двери.
После «чудовищных» фильмов Джесси совсем не хотелось есть разваливающийся, пропитанный кетчупом гамбургер, но это была часть программы, которую придумала для нее Шелби, и отказаться было нельзя. Ее старшая сестра редко бывала щедра, и что ей в такой момент придет в голову, предсказать было трудно. Джесси знала, что она должна быть благодарна – в любом варианте.
В кофейне, где они сидели, было шумно и уютно. Диванчики были покрыты красной кожей мебель украшена хромом, на каждом столе стоял маленький музыкальный автомат. Естественно, Шелби выбрала столик, расположенный как раз напротив входной двери.
– Что-нибудь интересное? – спросила Лжесси, запуская руку в пакетик с жареной картошкой. Шелби как бы случайно спустила с плеча свой джемпер с капюшоном, а Джесси знала что, если ее сестра хоть немного обнажает свое тело, это означает, что войска высадились.
– Да нет, просто парни из школы. – Шелби драматически вздохнула, вытащила соломинку из стакана с кока-колой и слизнула капельки языком. В последние несколько дней она явно томилась. Каждый вздох и каждое движение Шелби означали, что она скоро впадет в уныние от недостатка удовольствия. Джесси давно решила, что ее сестра была королевой апатичности. И, поскольку в этом году Шелби заканчивала школу, одноклассники перестали ее интересовать.
– Пойдем? – предложила Джесси, ища предлог отодвинуть куда-нибудь подальше свою почти нетронутую тарелку.
– Подожди, – откликнулась Шелби, нацеливаясь на какой-то новый объект с точностью лазера.
– Кто это? – изнывая от любопытства, спросила Джесси.
– Не знаю, но он… обалденный. Не смотри! – свистящим шепотом сказала она, пресекая попытку Джесси повернуться. – Он идет в нашу сторону.
Джесси взяла ломтик жареной картошки и провела им по лужице кетчупа в тарелке. Им Шелби нравились мужчины совершенно разного типа, поэтому не было ничего страшного том, что она не посмотрит на этого.
Джесси старательно выписывала свои инициалы на тарелке, когда Шелби наклонилась к ней и прошептала:
– Теперь смотри – быстро!
Джесси подняла голову, когда молодой человек проходил мимо, и ее первой реакцией было удивление – его одежда напоминала военную форму. Лица она не увидела, только профиль. Шелби была права: он действительно был невероятно привлекателен – высокий, грациозный с широкими плечами и узкими бедрами, мускулистый, как супергерой.
Но ее внимание привлекло кое-что еще, и Джесси почувствовала, что уже не может оторвать взгляд. Идя по узкому проходу, юноша прихрамывал. Джесси не могла понять, что так приковывает ее к нему, пока он не повернулся.
– Джесс? Что случилось? – спросила Шелби. – Ты бледная, как скатерть.
Ломтик картошки выпал у Джесси из рук. Ее словно парализовало, и рука застыла в воздухе, как у статуи. Кровь отлила к ногам, а лицо залила смертельная бледность.
– Это он, – выдохнула она.
– Кто? – Шелби обернулась, следя за ее взглядом. – Этот потрясающий парень? Ты его знаешь?
– Это… Люк… Уорнек, – голосом компьютерного динамика произнесла Джесси. Она плохо осознавала, что с ней происходит. В последний раз она видела Люка четыре года назад, хотя после того драматического случая она не раз приходила в ущелье его искать.
– Люк Уорнек? Тот странный богатый мальчик которого послали в военную школу?
Джесси кивнула.
– А я думала, что его убили, – призналась она хриплым голосом.
– В военных школах не убивают, Джесс.
– Убивают. – Они с Шелби говорили о разном. Джесси это понимала, но была не в состоянии уследить за собственными мыслями, не говоря уже о мыслях сестры. Она не видела Люка с той ночи, когда их застал его отец и последним, что она тогда слышала, стал удар, лишивший его сознания, а по представлению Джесси – и жизни.
После этого в городе заговорили о том, что мальчика отослали в военную школу, но Джесси в это не верила. И, даже если бы это действительно было правдой, она знала, что его отец наверняка отослал сына в учреждение с самыми жесткими и садистскими порядками, какие только могли быть. Физические недостатки не позволили бы Люку выжить в такой среде. Он бы просто умер. Нет, Люк явно жил в каком-то более приличном месте. Джесси месяцами мучила себя, пытаясь понять, почему на душе у нее так спокойно, когда она думает о нем.
– Джесс? Эй, дуреха, ты что, плачешь?
Джесси покачала головой, но скрыть одинокую слезу, стекавшую по ее щеке и дрожащему подбородку, было трудно. Ее сердце разрывалось. Какую боль ей пришлось пережить, сколько ночей проплакать! Люк Уорнек исчез навсегда, думала она. Ее сердце не было готово тому, чтобы увидеть его живым, взрослым, мужественным. Мальчик, которого она знала умер, мальчик, которого она любила…
– Джесси! Прекрати! – Шелби перегнулась через стол и потрясла ледяную руку Джесси чтобы та
