воспоминаниями и не знающие, о чем говорить дальше. Джесси заметила, что Люк смотрит на нее изучающим взглядом, и почувствовала, как у нее схватило живот от напряжения. Какой-то частью своей души она вовсе не хотела этих новых чувств. Ей нужно было их прежнее родство – неразрывная дружба, бдительная охрана безопасности друг друга. Джесси была переполнена ощущениями и чувствовала себя неловко. Когда-то она могла раскрывать ему самые заветные тайны; сейчас ей было трудно вести даже самую обычную беседу.
– Я должна идти, – сказала она.
– Почему? Что-то не так? – удивился Люк. В ответ на быстрое отрицательное движение ее головы он продолжил: – Джесси, я ничего не забыл. Я все время думал о тебе, о заливе, о лунном свете.
Голос его сорвался на этих словах, и Джесси поняла, что он говорит правду. Он думал о ней, но совсем иначе, чем она о нем. Взгляд его темных глаз блуждал по ее телу, касаясь ее с почти нежной настойчивостью.
– Я должна идти! – прошептала она, делая шаг назад.
На следующей неделе он позвонил ей домой. К телефону подошла Шелби и протянула трубку сестре с недоумевающим выражением лица.
– Давай куда-нибудь сходим, – сказал Люк, услышав голос Джесси.
– Хорошо… куда? – Джесси заткнула ухо пальцем, чтобы не слышать отвратительных причмокиваний, которые издавала Шелби.
– В кино?
– Нет… я бы хотела в бухту. – Джесси сама не знала, почему у нее это вырвалось и что она хотела этим сказать. Но она знала, что будет темно и что луна будет полной.
Это был самый длинный день в жизни Джесси. Она пришла в залив через несколько мгновений после захода солнца. Люк уже был здесь.
– Пойдем купаться, – сказал он, снимая через голову вязаный свитер.
Джесси посмотрела на него с удивлением. Лунный свет загадочными пятнами отражался в водах залива. Он едва освещал голые плечи и грудь Люка, словно смазывая детали. Но скрыть великолепно очерченные бицепсы и темные волосы, покрывавшие грудь, луна не могла.
– Холодно, – слабым голосом запротестовала Джесси.
– Конечно, в этом же все дело. Помнишь?
– Я не взяла купальник.
– Но я думал, что ты вызвала меня сюда именно для этого, – сказал Люк, смущенно выпуская из рук свитер. – Искупаться в лунном свете, как мы привыкли. Помнишь, ты говорила, что это знак удачи, что с нами ничего не может произойти.
– Мы были детьми.
– Да, мы были детьми. А сейчас мы уже не дети. – Он коснулся ее локтя. – Джесси, что-нибудь случилось?
Она кивнула, не понимая, что происходит между ними. Это пугало ее. Ей хотелось того что было у них раньше, когда она оберегала беспомощного и ранимого Люка. Тогда им было вместе очень хорошо. Джесси чувствовала себя мудрой и опытной. Сейчас же, по сравнению с ним, она была ребенком, и ей вдруг пришло в голову, что за время своего отсутствия он помимо инстинкта выживания мог научиться многому другому. Были ли у него женщины? Занимался ли он сексом? Джесси только слышала об этом, по большей части от Шелби, но не более того.
– Я теперь не знаю, какой ты, Люк, – призналась она. – Я не знаю, чего ты хочешь. – Джесси опечаленно опустила голову. – И мне грустно, что прежних нас уже нет.
– А кто мы были?
Справившись с внезапно дрогнувшим голосом, Джесси ответила:
– Два никому не нужных подростка, сироты в бурном море.
– Ах, Джесси. – Люк дотронулся до ее волос с такой нежностью, что она не могла заставить себя взглянуть на него. Джесси очень хотелось рассказать, что у нее на сердце, но она не решалась. Чувства переполняли ее. Невысказанного было так много, что, казалось, в горле у нее все бурлило, а пальцы дрожали так, что ей приходилось прятать их в складках юбки. Когда наконец Джесси смогла говорить, она разжала руки и глубоко вздохнула.
– Все хорошо. Люк, – сказала она. Джесси откинула голову, а Люк наклонил свою. Но, прежде чем их губы соприкоснулись, он издал который вонзился ей в сердце, словно нож Ей стало страшно, сладко и одиноко; она почувствовала, что Люк испытывает то же самое Лунный свет заливал слившуюся в поцелуе пару, и на мгновение они снова стали сиротами.
– Я тебя люблю, – прошептала она.
– Джесси, Джесси, ты такое чудо. – Люк взял ее за руку и притянул к себе с силой, от которой у Джесси замерло дыхание. Нежные слова лились с его губ, как будто он не мог их сдерживать. И, когда их губы снова соединились, Джесси почувствовала, что этот второй поцелуй пронизывает все ее тело, подобно сверкающему водопаду. Люк был очень высокого роста, поэтому Джесси пришлось сильно запрокинуть голову, и, чтобы удержать равновесие, она обняла его за голые плечи; ей казалось, что они вдвоем падают сквозь пространство.
Люк мягко касался ее лица, а потом рука его скользнула под ее свитер, взметнув в ней вихрь новых ощущений: Джесси казалось, что холодный бриз коснулся ее разгоряченной кожи. В последний раз, когда он к ней прикасался, Джесси мечтала о пышных формах, как у ее сестры. Сейчас ее грудь стала округлой и тяжелой. Шестнадцатилетняя плоть Джесси напрягалась и подрагивала со страстью, заставлявшей ее, стонать.
Люк тоже содрогнулся, еще больше распаленный ее стоном. Его ладонь властно сомкнулась на ее мягкой груди. Вдруг сладостность исчезла, уступив место импульсам, которых Джесси не понимала. Его рот
