Мэтт кивнул, но красавица Шелби даже не посмотрела на него. С его точки зрения она значительно изменилась. Женщина-вамп масштаба маленького городка, во времена своей юности царствовавшая в Хаф Мун Бэе, теперь находилась в поре своего женского расцвета. Ее отношение к жизни, которое можно было бы выразить фразой «даже и не подумаю», было отполировано до блеска, и Нью-Йорк явно сделал ее достаточно искушенной, чтобы следовать этому принципу всегда.
– Прошу к столу, – предложила Джесси, подавая руку Мэтту и поворачиваясь к остальным. Ее манеры были до странного торжествующими, хотя Мэтт сразу же заметил слабый отзвук истерики в ее голосе.
Обед получился интересным – как бывают интересны автокатастрофы, от которых невозможно оторвать взгляд. Марджи, временная экономка Джесси, подала паштет из телятины, благоухавший чесноком и приправами. Затем на огромных тарелках была подана истекавшая жиром жареная на вертеле курица, тушеная брокколи и хрустящая запеченная в духовке картошка. Еда была замечательной, застольная беседа – вполне вежливой, однако царившая за столом напряженность напоминала знаменитый кофе-эспрессо, который варила Марджи, горячий и крепкий. А скептицизм Мэтта достиг своего апогея, когда Джина привела Мелиссу, чтобы сказать «спокойной ночи» гостям.
Девочка, одетая в длинную белую ночную рубашку, с темно-рыжими волосами, убранными под ночную шапочку, казалось, была в восхищении от такого обилия «родственников».
Шелби усмехнулась и подозвала ее к себе.
– Иди сюда, Рип ван Винкль. Ну-ка, обними как следует свою тетю Шелби.
Мэл засияла и прижалась к тете. Шелби шепнула что-то ей на ухо, после чего они затеяли возню, и Шелби принялась щекотать девочку. Мэл, захлебываясь от смеха, пыталась вырваться.
– А ты – модель из Нью-Йорка? – переведя дыхание, спросила Мэл. – И ты носишь красивые сексуальные платья и грудь у тебя как у Синди Кроуфорд?
– Мэл, – строго сказала Джина.
– Джина считает, что у меня комплекс на почве груди, – объяснила Мэл. – Ты надолго приехала?
Шелби рассмеялась.
– Если тут таких, как ты, много, я останусь навсегда.
Звук опрокинутого бокала прервал этот приятный разговор.
– Ой, извините! – воскликнула Джесси, вскакивая. – Это было мое вино.
– Пойдем спать, – сказала Джина, уводя девочку из столовой.
Трапеза была возобновлена, и инициативу взял в свои руки Мэтт, болтая о погоде, спорте и вообще обо всем на свете. Поняв, что соседи по столу, похоже, договорились хранить вечное молчание, он все же решил, что скучная беседа лучше открытой войны, и продолжал свой треп, говоря обо всех достоинствах и недостатках проекта развития городка, который включал в себя бесплатный курс обучения игре в гольф и строительство новой дороги.
– Ты долго здесь жил, Люк, – сказал он. – Что ты по этому поводу думаешь? Хотел бы ты, чтобы прибрежные обрывы превратились в площадки для гольфа?
– Я думаю, что ты начинаешь действовать мне на нервы, – откликнулся Люк, картинно поднимая свой бокал, прежде чем опустошить его.
– Эй, эй, – вмешалась Шелби. – Разве мы не можем выбрать какую-нибудь тему посексуальнее, чем гольф? О, я знаю! – Она взглянула на младшую сестру и драматически подняла одну бровь цвета воронова крыла. – Джесси, как насчет твоих новостей? Ты уже сказала Мэтту?
– Шелби, ради Бога, – еле дыша, произнесла Джесси. – Когда я буду готова к тому, чтобы объявить об этом, ты узнаешь первой.
– Объявить? – заинтригованно переспросил Мэтт.
Люк уселся поудобнее, загадочно улыбаясь. Казалось, он сидит у самого ринга на матче, поставив на фаворита. Но Мэтту уже не нравился этот поединок, особенно если учесть, что он не знал, кто сражается и в чем, собственно, состоит битва.
– Так на сколько же ты приехала? – резко спросила Джесси.
– Признаюсь, я об этом еще не думала. – Шелби тоже откинулась на спинку стула, как бы непроизвольно поглаживая своими ногтями цвета киновари выемку между ключицами в форме сердца. – Ведь мой визит не является текущей проблемой?
Когда же ты нам явишь что-нибудь еще? Интересное воссоединение семьи, подумал Мэтт. Он бы счел эту ситуацию смешной, если бы его так не разбирало любопытство по поводу того, что происходит. Понаблюдать за таким фейерверком было даже приятно, если только события не выйдут из-под контроля.
Мэтт не был уроженцем Хаф Мун Бэя. Он вырос значительно севернее, в Мосс Бич. Респектабельный мальчик из респектабельной семьи, средний класс. Не страдая излишней скромностью, он считал себя весьма талантливым человеком, но то, что, попав в «Уорнек-Комьюникейшенс», он вырос как на дрожжах, можно было отнести только на счет правильного выбора времени со стороны Мэтта и чудовищного невезения со стороны Саймона. Но карьерный взлет не вышиб из Мэтта память о его происхождении. Его бабушка всегда говорила ему, что очень богатые и очень бедные люди ведут себя странно, потому что они слишком изолированы и размножаются в узком кругу. Сегодняшний вечер убедил Мэтта, что она отчасти была права.
Особенно интересовали его взаимоотношения между Люком, и Шелби. Саймон говорил ему, что в свое время Люк был безумно влюблен в Шелби, которая отвергла его после того, как Саймон лишил сына наследства. Но сегодня Люк явно проявлял гораздо ббльший интерес к младшей сестре, чем к старшей, что заставляло Мэтта чувствовать себя крайне неловко.
– Сколько лет Мэл? – спросила Шелби у сестры.
– Э-э-э… девять.
– А когда у нее день рождения?
