Так она и стояла перед ним, высоко подняв подбородок и до предела выгнув шею.
– Ты чувствуешь меня? – спросил он, глядя ей в глаза. Свободной рукой он спустил бретельку ее рубашки и взял в ладонь ее обнаженную грудь. Его голос прерывался от страсти, от электрического тока влечения. – Я хочу содрать с тебя эти тряпки и прижать тебя к этой стене, Джесси. Я хочу поцеловать твою грудь и попробовать то, что у тебя между ног…
Нет!
Он снова поцеловал ее, и на этот раз, как только их губы соприкоснулись, Джесси со злостью укусила его, ощутив на губах вкус его крови. Присвистнув от удивления. Люк выпустил ее и дотронулся до ранки на нижней губе пальцами, словно не веря в то, что произошло.
– А ты чувствуешь меня. Люк? – прошептала она дрожащим от ярости голосом. Прежде чем он ответил, Джесси оттолкнула его и убежала к себе.
@Роджер Мэткалф отступил в тень кустов, наблюдая за тем, как Джесси, на бегу поправляя лямку сорочки, пронеслась через террасу, взметнулось платье черного шелка, и она скрылась в спальне. Тяжелые двери захлопнулись за ней с оглушительным треском, лязгнули запоры.
«Ну и сиськи», – подумал Роджер, запоминая вид обнаженной груди Джесси, – скорее, для себя, чем для Мэтта Сэндаски.
Роджер не стал покидать укрытие, желая узнать, что делает Люк.
Махровое банное полотенце висело на спинке стула, стоявшего около бассейна. Глядя на запертую дверь в комнату Джесси, Люк уголком полотенца протер укушенную губу. Он не знал, что делать дальше – то ли попробовать постучать в дверь, то ли успокоиться и отправиться спать. Роджер усмехнулся про себя. Люк и Джесси Уорнек представляли собой интересную пару.
Шпион Мэтта не мог дождаться момента, когда он скажет своему хозяину о том, что на уме у Уорнека. Это была действительно замечательная новость. Вместо того чтобы попытаться вторгнуться в компанию, Люк решил на ней жениться. Тем не менее, учитывая то, как вел себя Люк с момента своего появления, у новобрачных получится весьма странный медовый месяц – неизвестно даже, переживут ли они его.
Закутавшись в полотенце. Люк ушел с террасы. Когда Роджер тоже собрался уносить ноги, он вдруг понял, что шпионит за Джесси и Люком не он один. В открытом окне спальни на втором этаже виднелся силуэт женщины, смотревшей в сторону бассейна. Ее лицо было скрыто занавесками, но по тому, как она выгнула свое полуобнаженное тело, было видно, что она скорее, восхищена, чем шокирована происходящим.
На женщине была серебристая ночная рубашка, и она стояла в такой интересной позе, что Роджер не мог оторвать от нее глаз. Одну руку она прижала к бедру, нагнувшись вперед, так что были видны ее обнаженные плечи и грудь. «М-м-м, – подумал Роджер, – я бы с удовольствием к ней поднялся». Худое, немного кошачье тело незнакомки не отличалось такой роскошью форм, как тело Джесси, но было не менее чувственным. Это была либо Шелби, либо Джина.
Роджер считал, что это скорее Шелби. Его рука сама собой скользнула в карман штанов – восхищение незнакомкой росло, и играть на собственных нервах было весьма приятно.
Шелби потянулась и раздвинула занавески впуская ароматы ночи в свою комнату. Наполненный запахами сирени и глициний ветерок приятно холодил кожу. Нервы ее вибрировали плоть была напряжена, но мысли были далеки от секса. Она думала о другой материи, которая заставляла кипеть ее кровь, о самом сильном афродизиаке, деньгах.
Положение вещей в Хаф Мун Бэе заметно изменилось со времени ее отъезда. Для начала Люк Уорнек окончательно вырос. Он стал сексуальным, как черт, и явно жаждал ее сестру. Это доставляло бы Шелби гораздо больше беспокойства, если бы она не понимала, что именно руководит его действиями. У Джесси были деньги Уорнека, а Люк хотел получить их обратно. Жизнь становится удивительно простой, если ты не усложняешь ее тем, что принимаешь желаемое за действительное.
Шелби лучше многих знала, что материальное благополучие – это великий двигатель, американская мечта, скрученная в толстую большую сигару. Как только ты становишься богатым, можешь позволить себе превратиться в альтруиста и помогать ближнему своему. Деньги не были корнем всякого зла. Это, как она поняла много лет назад, было совершенно абсурдное наблюдение. Деньги делают людей щедрыми, великодушными и справедливыми. Только босяки, у которых их нет и которые вечно озабочены мыслью, где бы их достать, имеют предрасположенность ко злу. Иногда Шелби спрашивала себя, есть ли кроме нее еще хоть один человек, который это понимает.
Она отвернулась от окна, оглядывая роскошную спальню скорее с иронией, чем с завистью. Как Джесси это удалось? Шелби начинала думать о своей сестре с возраставшей гордостью. Как ее странной и отчаянной сестренке досталось то, к чему Шелби стремится всю свою сознательную жизнь, – подпрыгнуть вверх и сорвать хороший куш.
Шелби опустилась на кровать, вытянувшись на ней наискосок поверх покрывала из атласного плюша. Пальцы ног касались спинки кровати, пальцы рук – изголовья. Она втихомолку улыбнулась, поздравляя себя с тем, как она правильно рассчитала время. Действительно, в Хаф Мун Бэе все изменилось. Нищие Флады подпрыгнули так высоко, как будто кто-то за шкирку вытащил их из грязи, и Шелби собиралась извлечь из этой ситуации всю возможную выгоду.
Глава 15
Пальцы Джесси замерли над клавиатурой ее компьютера. Она была так напряжена, что реагировала на любое, даже самое мелкое изменение. Услышанный ею шум напоминал звук открывающейся двери в кабинет. Перед глазами немедленно возник единственный человек, которому хватило бы наглости побеспокоить ее здесь.
– Убирайся к черту из моего кабинета! – завопила она, поворачиваясь и вскакивая со стула.
Шелби даже подпрыгнула.
– Господи, Джесси, что с тобой!
– Шелби… – раздраженно вздохнула Джесси. – Ты напугала меня до полусмерти.
– Ничего, взаимно. – Шелби встряхнула своей прической пажа, как холеная черная кошка, которую погладили против шерсти. Отработанным движением руки она поправила подплечики своего розового джемпера, надетого поверх леггинсов подходящего цвета. – У тебя сегодня не очень хорошее настроение?
