Кто-то, видимо, понял, что это счастливый талисман, но на самом деле это — гораздо больше. Это — моя связь с прошлым, с тобой, и, возможно, именно она не дала мне сойти с ума.
Наверное, как никто иной, Софи понимала, насколько это возможно. Вот так же дороги были ей памятные вещички ее детства.
— Ты так и не сказал мне, что загадал в ту ночь.
— А ты еще хочешь узнать?
— Можешь сказать.
В выражении его лица появилось нечто ускользавшее от понимания, заставившее ее сердце замереть в ожидании. Это можно было принять за чувственность, за почти физическое желание, но оно не имело отношения к сексу, будучи проявлением какого-то древнего мужского инстинкта. Она догадалась по реакции своего тела. Его сковала другая, более глубокая, страстная жажда. Так что же он тогда загадал? Ей отчаянно хотелось это узнать.
— Не говори, — прошептала она. — Может быть, твое желание еще сбудется.
Джей поднял голову:
— Оно обязано сбыться.
Разгорающееся желание воспламенило пространство между ними. Софи видела, как мерцает его глаз, и это мерцание разжигало пламя, тлеющее внутри ее самой. Они были словно два оголенных провода, чьи заряды стремятся друг к другу.
Но Софи не хотела, чтобы ситуация вышла из-под контроля. Не сегодня. Сегодня она — сирена.
Она схватила с комода вечернюю сумочку и проследовала мимо Джея в так и не застегнутом платье. Мужчине полезно нагулять аппетит, решила она. Пусть помучается. Дойдя до двери, Софи обернулась и одарила его соблазнительной улыбкой.
— Я еще не поблагодарила тебя за запоздалый подарок ко дню рождения? Мне он очень нравится.
— Мне тоже, но эта честь мне не принадлежит.
«О платье ли он говорит?» — мелькнуло в голове Софи. Ничего не понимая, она смотрела на Джея, пока до нее не стало доходить, что, наверное, платье прислал не он.
Но это же невозможно! Это должен быть он. Кто же еще?
— Похоже, стрела купидона попала в цель, — прошептал Эл Мартин, когда Уоллис повернулась к нему.
Они обменялись понимающими взглядами, и Уоллис с трудом скрыла победную улыбку. Чтобы не выдать волнения, она отпила глоток охлажденного сотерна-
— Думаю, мы с успехом можем признать, что это — выстрел в яблочко, — тихо согласилась она.
Уоллис втайне радовалась тому, что ее маленькая вечеринка, устроенная для Джея и Софи, удалась на славу. Она посадила их рядом друг с другом напротив себя в некотором отдалении, чтобы иметь возможность незаметно наблюдать за ними, и пока они с лихвой оправдывали все ее ожидания. Эл отказался поведать ей подробности своего своднического плана, но что бы он ни задумал, похоже, это сработало. Они уже как минимум неделю официально встречались и сегодня вечером не могли отвести глаз друг от друга. Каким бы расхожим ни казалось это выражение, оно в точности отражало суть происходящего. Даже на расстоянии Уоллис чувствовала мощную энергию их взаимного притяжения. Между ними то и дело вспыхивали романтические искры. Уоллис никогда еще не видела Софи такой красивой и такой счастливой.
Она вся казалась сотканной из золотых нитей: золотисто-желтое, цвета ноготков открытое легкое платье без рукавов, приталенное, с прилегающим лифом, которое восхитительно стройнило ее; в волосах — светлые блики. То, что она выглядела сегодня такой изящной и сияющей, не могло быть лишь эффектом игры пляшущих отблесков пламени свечей. Она действительно светилась изнутри, особенно по контрасту со смуглым черноволосым красавцем, сидевшим рядом.
Что касается Джея; то, наблюдая за тем, как он смотрит на Софи, Уоллис невольно испытывала уколы зависти. Сегодня нужно только радоваться, убеждала она себя, но ничего не могла поделать. В последнее время Джей как-то отдалился. Уоллис понимала исключительность расцветающего романа, но не могла не чувствовать себя отодвинутой в сторону. Учитывая все обстоятельства, она не ожидала, что он будет тем Джеем, которого она когда-то потеряла, но надеялась на теплые, радостные отношения, на то, что между ними установится определенная связь. Эл обещал, что лечение принесет перемены, но Уоллис начинала задаваться вопросом, когда же и как это, наконец, произойдет, и даже сомневалась, что это вообще случится.
Она поставила бокал на стол, при этом подвески на ее браслете мелодично звякнули. Она потрогала тот, что изображал стрелу, пронзающую круг, — знак Джея, но ответной реакции не последовало. Страх заползал ей в сердце, пронизывал холодом. Оставалось надеяться, что романтический сценарий, сочиненный ею для Джея и Софи, не был ошибкой. Она не ожидала никаких осложнений, если только Софи не станет задавать слишком много вопросов по мере того, как события начнут развиваться, или совать нос в то, что ее не касается. В противном случае она может стать помехой для нескольких людей, включая самого Джея. Нет, Уоллис надеялась, что невестка будет эффективно содействовать успеху дела. Уоллис и впрямь этого хотелось — ради всеобщего блага.
— Когда намечается оглашение? — потихоньку спросил Эл.
Он зачерпнул ложечкой немного крем-брюле, положил в рот и, поморщившись, бросил ложечку на тарелку.
Ужин был восхитительным: жареная свиная вырезка с грибами и картофелем в чесночном соусе. Но к десерту Уоллис тоже не прикасалась: нужно будет сказать Милдред, чтобы в следующий раз не скупилась на сахар, заваривая карамельный крем.
— Я полагаю, что очень скоро, — ответила она. — Вот-вот подадут кофе.
Джей попросил ее устроить скромную вечеринку для узкого семейного круга, но ей удалось вытянуть из него лишь то, что во время вечеринки он собирается кое-что сообщить. Мужчины такие скрытные, раздраженно вздохнула Уоллис. Она полагала — и надеялась, — что это будет нечто, связанное с ним и Софи. Раз они теперь снова вместе, Уоллис была уверена, что напряжение, сковывавшее Джея, уйдет, и в конце концов она сама обретет прежнее присутствие духа.
Чтобы составить компанию за столом, она пригласила Эла и двух кузенов по линии мужа с женами. У обоих сыновей покойной сестры Ноя были акции, дающие право голоса, оба они заседали в совете директоров, и она хотела обеспечить их поддержку в продвижении Джея к власти.
— Да, Милдред, можно нести кофе, — кивнула Уоллис, увидев, что служанка топчется в дверях с серебряным кофейником.
— Мне не нужно. — Маффин перевернула вверх дном чашку тончайшего фарфора, словно это была грубая глиняная кружка, а сама она находилась в какой-нибудь забегаловке.
Услышав, как чашка громко звякнула о блюдце, Уоллис поморщилась.
— Она что, напилась? — пробормотал Эл. — Или это я?
Эл имел в виду Маффин, и Уоллис вынуждена была признать, что, вероятно, он прав. В этот раз старшая невестка непременно пожелала прийти, хотя обычно чуралась приемов у Уоллис как чумы. Хуже того, она привела с собой приятельницу — загадочное существо по имени Делайла. У нее были развратные зеленые глаза и одета она была в блестящий черный костюм-комбинезон, который держался на одной лямке. Единственным украшением ее было изящное колечко из белого золота, продетое в ноздрю.
Маффин не съела ни крошки после восхитительного салата из жареных сладких перцев с мягким козьим сыром. Она лишь возила еду по тарелке, зато исправно осушала свой бокал, вновь и вновь заботливо наполняемый Милдред, Ее подруга Делайла тоже много пила, и обе без умолку болтали весь
