Старики Марескотти даже не рассердились на внука за то, что случилось. Они пришли в ужас, видя, что Ромео повсюду сеет боль и несчастья. Наслушавшись Диану Толомеи, они начали всерьез опасаться, что у внука дурной глаз и несчастливая рука, что в него вселился старинный демон и что, как и его предок- тезка, он проживет короткую жизнь, полную страданий и горя.
Сгорая от неловкости за случившееся с малышкой, старый Марескотти пообещал Диане Толомеи приложить все усилия, чтобы найти кольцо. Она поблагодарила и сказала, что независимо от успеха поисков вскоре вернет палио — пусть хотя бы Ромео получит то, что по праву принадлежит ему. Отчего-то ей было важно в свой следующий визит застать Ромео на ферме — она хотела что-то с ним попробовать. Что именно, Диана не сказала, а спросить никто не осмелился.
Они договорились, что Диана Толомеи приедет через две недели, а старый Марескотти пока поищет кольцо, и они расстались друзьями. Уезжая, Диана сказала, что, если кольцо найдется, Марескотти должен соблюдать крайнюю осторожность, не открывать шкатулку без крайней необходимости и ни при каких обстоятельствах не дотрагиваться до печатки. Она напомнила, что за кольцом тянется длинный список загубленных жизней.
Старому Марескотти пришлись по сердцу Диана Толомеи и обе малышки. Назавтра он поехал в город с твердым намерением найти злополучное кольцо. Целыми днями он бродил по пещерам Боттини под палаццо Марескотти, разыскивая тайник Романино, но только когда он, наконец, догадался одолжить металлодетектор, дело пошло. Отыскав кольцо, старик понял, почему никто не наткнулся на него за столько веков: шкатулка была засунута глубоко в узкую щель в стене и засыпана мелкой известковой крошкой.
Извлекая находку, он прекрасно помнил предостережение Дианы Толомеи, но за шесть столетий дерево высохло и стало таким хрупким, что шкатулка не выдержала даже самого осторожного прикосновения. Она распалась у него в руках, как высохший комок опилок, и через секунду старый Марескотти стоял, держа кольцо на ладони.
Он решил не поддаваться страху и, вместо того чтобы положить кольцо в другую шкатулку или коробку, сунул его в карман брюк и поехал к себе на виллу. После той поездки с кольцом в кармане в семье перестали рождаться мальчики, способные унаследовать фамильное имя Ромео Марескотти. К вящему огорчению старика, у всех его детей появлялись только девочки, девочки и девочки. Остался только один Ромео, его незаконнорожденный внук, но старик сомневался, что этот непоседа когда-нибудь женится и заведет сыновей.
Конечно, в тот момент старый Марескотти ничего этого не знал. Он радовался, что отыскал кольцо для Дианы Толомеи, мечтал поскорее получить палио 1340 года и показать его всей контраде. Он уже решил пожертвовать его в Музей Орла и представлял, какую удачу оно принесет Аквиле на следующих Палио.
Но все вышло иначе. В тот день, когда Диана Толомеи должна была приехать к ним на виноградник, старый Марескотти собрал всю семью за большим накрытым столом — его супруга несколько дней хлопотала у плиты. Он положил кольцо в новую шкатулку, а жена перевязала ее красной ленточкой. Они даже свозили Ромео в город, хотя скачки были на носу, чтобы подстричь парня в парикмахерской, — до этого обходились горшком для варки клецок и ножницами. Все было готово, оставалось только ждать.
Они ждали и ждали, но Диана Толомеи не приехала. В другое время старый Марескотти пришел бы в ярость, но тут он отчего-то испугался. Необъяснимо. Беспричинно. Он чувствовал себя как в лихорадке, не мог ничего есть. В тот же день до них дошли ужасные новости. Двоюродный брат позвонил Марескотти и сообщил об аварии, в которой погибли вдова профессора Толомеи и две ее малолетние дочери. Можно себе представить, что почувствовал старый Марескотти. В ту же ночь он сел и написал письмо дочери в Рим, умоляя простить его и вернуться домой. Однако она не вернулась и так никогда и не ответила на письмо.
VIII.I
О, я дворец любви себе купила,
Но не вошла в него! Я продалась,
Но мной не овладели.
Когда Алессандро, наконец, закончил свой рассказ, мы лежали рядом на диком тимьяне, глядя вверх на ярко-голубой покров небес.
— Я до сих пор помню день, — добавил он, — когда мы узнали об аварии. Мне было тринадцать, но я глубоко переживал случившееся и особенно жалел малышку по имени Джульетта. Конечно, я всегда знал, что меня зовут Ромео, но никогда прежде не думал о Джульетте. А после этого случая я начал о ней думать и понял, что очень странно быть Ромео, когда в мире нет Джульетты. Странно и одиноко.
— Ну, конечно! — Я приподнялась на локте, щекоча его серьезное лицо фиалкой. — Бьюсь об заклад, ты не страдал от недостатка женского внимания.
Он дерзко ухмыльнулся, отмахнувшись от фиалки.
— Я же думал, ты умерла! Что мне оставалось делать?
Вздохнув, я насмешливо покачала головой:
— Вот тебе и «Веками верен».
— Эй! — Алессандро ловко перекатился, так что я оказалась сверху, и нахмурился, глядя на меня: — Ромео подарил то кольцо Джульетте, помнишь?
— И очень правильно поступил.
— Тогда скажи мне, Джульетта из Америки… — начал он, не очень довольный оборотом, который принял разговор. — Осталась ли ты верна мне спустя столько веков?
Он говорил полушутя, но для меня это была не шутка. Вместо ответа я твердо выдержала его взгляд и спросила:
— Зачем ты вломился в мой номер в отеле?
Алессандро подготовился к самому худшему, и все равно я не могла шокировать его сильнее. Застонав, он скатился на землю и схватился за лицо, тихо раскачиваясь.
— Porca vacca!
— Надеюсь, — сказала я, не двигаясь с места и щурясь на голубое небо, — у тебя есть убедительное объяснение. Если бы у меня не было, я бы на твоем месте здесь не сидела.
Он снова застонал.
— Да, я там был. Но я не могу сказать почему.
— Что? — Я резко села. — Разгромил мою комнату и не можешь сказать почему?
— Что?! Нет! — Алессандро тоже выпрямился. — Это не я! Там уже все было в таком виде! Я подумал, ты сама это сделала! — При виде выражения моего лица он всплеснул руками: — Да я правду говорю! В ту ночь, когда мы поссорились, и ты ушла из ресторана, я поехал в твою гостиницу… сам не знаю зачем. А когда приехал, увидел, что ты спустилась с балкона и крадучись убежала.
— Бред собачий! — взорвалась я. — С какой стати мне вылезать с балкона?!
— Ну, ладно, пусть не ты, — согласился Алессандро, красный от неловкости. — Просто женщина, похожая на тебя. Но когда я вошел, балконная дверь уже была открыта, и в номере все было вверх дном. Ты мне веришь?
Я схватилась за голову.
— Как ты можешь ожидать доверия, если даже не говоришь, зачем лазал ко мне в комнату?
— Извини. — Он робко вытащил веточку тимьяна из моих волос. — Я хотел рассказать, но это не моя тайна. Скоро все узнаешь.
— От кого? Или это тоже тайна?
— Боюсь, что да. — Он отважился улыбнуться. — Но ты мне поверишь, если я скажу, что у меня были самые добрые намерения?
Я покачала головой, досадуя на собственное легковерие.
— Я, должно быть, с ума сошла.
Его улыбка стала шире.
