день рождения?
– Не забыла, у меня для него даже подарок есть, я из Германии привезла.
– Что?
– Галстук от Кардена. Что еще можно подарить такому как Гришка?
– А вот для Аполлоныча ты придумала! Слушай, Олеська, придумай для Гришки какую-нибудь надпись, я ему тоже футболку подарю.
– Лер, ну Григорий Михайлович это не Аполлоныч, что тут измыслишь?
– Вообще-то да и к тому же… Олеська, а как Роза принесет домой эту майку? Арина же спросит, где взял?
– Ну, уж это его проблемы.
– Она догадается.
– Да откуда! Сама же говоришь, она дура.
– Дура-то дура, а своего не упустит.
– И правильно, пусть не упускает, мне он не больно-то нужен. Хотя и не помешает.
Утром я спокойно вернулась домой. Никто меня не подкарауливал, на автоответчике не было проклятий. Видимо, Лерка права и он затаился. Но с меня хватит, я с этим покончила! И хорошо, что мне не понравился дом, а то я бы увязла еще глубже, а потом было бы куда больнее, если б я не дай бог, переехала к нему… Бог миловал! И все же на душе было так же тяжело и мерзко, как после каждой ссоры с Миклашевичем. В прошлый раз я спаслась тем, что улетела к Гошке, а сегодня куда себя девать? Работать я явно не смогу или так беспощадно отделаю оставшегося Марининого зайца, что она у меня одна останется… Я позвонила маме.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как я могу себя чувствовать! А почему тебя это волнует?
Что можно ответить на такой вопрос? Я промолчала.
– Притворяешься хорошей дочерью?
– Мама, ты хочешь поругаться со мной, испортить мне с утра настроение? Так не старайся, оно у меня и так отвратительное.
– Ну, мало ли от чего в твоем возрасте может быть дурное настроение! Пройдет! Зайдешь в книжный, увидишь как безмозглые тетки раскупают твою макулатуру, глядишь, настроение исправится. Ладно, отбыла дочернюю повинность и можешь быть свободна.
Господи, да что же за люди вокруг меня? Вчера мне на мгновение показалось, что в маме проснулось что-то человеческое… Видно, я выдала желаемое за действительное! Пойду полежу в ванне, может, отмокну от впечатлений. Я напустила в ванну воды с пеной и только собралась погрузиться в нее, как зазвонил мобильник. Я не хотела подходить, но телефон определился незнакомый, надеюсь, это не хитрости Миклашевича!
– Простите, я могу поговорить с Олесей? – спросил мужской голос.
– Я вас слушаю.
– Олеся, мы с вами на днях встречались в ресторане, я был с вашей сестрой…
– Я вас слушаю!
– Олеся, мне надо с вами поговорить.
– А что, моя сестра сама позвонить не может, ей посредник нужен?
– Она уехала, а я хотел бы объяснить…
– Простите, не знаю, как вас зовут…
– Андрей, меня зовут Андрей Розанов.
Не слишком ли много роз?
– Так вот, Андрей, я не знаю, что тут можно объяснить, Юля тот ломоть, который сам себя отрезал…
– Она хотела извиниться перед вами, собиралась с духом, но тут встретила на улице мать и…
– Я уже знаю об этой встрече, так что…
– Наверное, Юлю можно понять.
– Мне тоже так казалось до встречи с ней, а потом я поняла, что яблоко от яблони упало совсем недалеко, Юля точная копия матери, только мать уже старая и ее мучает совесть… А впрочем, я не очень понимаю, о чем тут говорить.
– Вы обиделись на сестру?
– За эту истерику? Нисколько. Да я и вообще не слишком обидчива, просто мне стало неинтересно. К сожалению и мама, и Юля обе напрочь лишены чувства юмора и чудовищно эгоцентричны, это тяжело. Видимо, я сознаю, что двоих Боливар не выдержит.
– А вы, выходит, упали далеко от яблони?
– Говорят, я в отца…
– Олеся, ей богу, уделите мне час вашего драгоценного времени!
– Я все-таки не понимаю, о чем нам с вами говорить.
– Если честно, я и сам не знаю… Но у меня возникла потребность пообщаться с вами.
– Извините, но я сейчас не в настроении удовлетворять ваши потребности. Мне и самой достаточно хреново…
– Мне тоже, а вы знаете, что минус на минус дает плюс. Объективная реальность еще из школьной программы. Давайте попьем кофе в хорошей кондитерской, познакомимся, поболтаем… Нас обоих это ни к чему не обязывает. А я, между прочим, читал три ваших романа и хочу еще…
– Ладно врать-то! – дрогнула я.
– Честное слово. Вот встретимся и я, если вы не верите, готов обсудить с вами «Голубые воды Миссисипи», «Жизнь в зеленый горошек» и особенно «Новости – хреновости».
– Ну, запомнить три названия несложно!
– На что спорим?
– На капуччино!
– Идет! Тогда встречаемся через час…
– Через полтора!
– Через полтора у кафе «Малина», знаете?
– Знаю!
– Жду!
Как ни странно, настроение несколько улучшилось. Может вовсе и неплохо поболтать с совершенно незнакомым человеком, который к тому же прочел три моих романа… А думать о том, что он связан с Юлькой, я просто не буду! Зачем? Кончено, это может не получиться, кто знает, как повернется разговор…
– Арина, скажи, ты за собой слежки не замечала?
– Слежки? – побледнела она. – Нет, не замечала, а почему ты спрашиваешь, Мэтью?
– Потому что Струков сказал, что за мной следят.
– Господи, Мэтью, кто?
– Понятия не имею, я велел Струкову разобраться, но пока он ничего не понимает. Говорит, следят профессионалы.
– Какой ужас, Мэтью! Я говорила, давай уедем!
– Куда это мы уедем?
– Куда угодно, я боюсь за тебя!
– Я не могу сейчас никуда уехать, вообще, думаю, что это какая-то чушь!
– Ничего себе чушь! Нет, надо срочно удирать отсюда, это может плохо кончиться!
– Видишь ли, я просто не понимаю, кому это может быть нужно…
– Да мало ли кому ты перешел дорогу или… Мэтью, я умоляю тебя, давай уедем! Я боюсь!
И тут его словно что-то толкнуло изнутри.
– Хорошо, я подумаю.
– Да когда тут думать, сегодня вечером надо уехать, ты же говорил, что можешь полностью положиться на Геннадия Ивановича. Он твой зам, вот пусть и замещает тебя пока. Мэтью, я возьму билеты, ну, скажем,
