— Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я! — По-пионерски отсалютовав, Черт с идиотской улыбкой на лице прошагал к заваленной посудой раковине. Откопав в глубине ощетинившуюся, словно еж, губку, он старательно начал намывать стакан, что-то мирно мурлыкая себе под нос.
— Блин! Вот это торкнуло! — Зеленый поднялся, повертел бутылку. — Слышь, Чертила, ты туда что, димедрола добавил?
— Лучше выпей-ка рассол, а не кушай димедрол. Водой холодной догоняйся, в уши капай пиносол! — радостно донеслось сквозь плеск воды.
Зеленый переглянулся с девчонками, закрыл пробкой бутылку и осторожно поставил ее на стол.
— Твою мать! Пойду руки помою. А вообще-то мне домой уже надо.
— А мне понравилось! — Проводив взглядом юркнувшего за дверь парня, Велия пожал плечами и посмотрел на Крендина. — Может, еще выпьем?
— Наливай, — кивнул тот и опустился на табурет.
Между тем гора грязной посуды переросла в стопку чистой. Черт аккуратно вытер со стола капли воды, обвел ищущим взглядом настороженно поглядывающих на него девчонок и, подтянув к себе ведро с картошкой, уселся на пол и начал чистить.
— Черт, тебе что, дурно? Вон еще картошка жареная осталась, — наконец не выдержала Лиса.
— Серега, — хозяйка тоже попыталась достучаться до затуманенных магией мозгов друга, — ну хватит уже придуриваться! Цирк тут развел, клоун!
Ответом ей была счастливая улыбка и траурное завывание:
— Да, я шут, я циркач, так что же?
— О-о-о… Воистину песец — страшный зверь! — Лиса покосилась на почти приговоривших бутыль гостей и многозначительно посмотрела в бархатные сумерки, льющиеся сквозь открытое окно. — Поздно уже… Пойду-ка я домой. Вот маман удивится, если я приду до двенадцати!
— Давай я провожу, — поднялся Крендин.
— Не-не-не!!! Я сама! Ты же знаешь, мне тут рядом. — Успокаивающе махнув рукой, девушка заторопилась в прихожую.
— Ага. Знаю. — Крендин равнодушно пожал плечами и снова опустился на табурет. — Всего-то пять остановок на подземном черве.
— Если ночью вышла в путь, если ночью вышла в путь — веселей дорога, кто нальет тебе чуть-чуть, тот получит много!
— А ты, приемник, сиди и не тарахти! Допился… до песенок! — донесся из коридора ее визгливый голосок, оборвавшийся с хлопком двери.
— Слышь, Кирилл… — Хозяйка настороженно обошла сидевшего на полу Черта и остановилась у стола. — А может, правда «скорую» ему вызвать? Сходил бы ты к соседям, пусть позвонят.
Крендин переглянулся с Велией, перевел изучающий взгляд на парня. Меж тем тот поднялся, вымыл картошку, залил водой и поставил на плиту.
— Ань, — гном невесело усмехнулся, — ты же хотела такого мужика. Чтоб и по хозяйству, и с юмором.
— Ага! Обхохочешься! — На глазах девушки навернулись слезы.
— Чтоб не пил, не курил и цветы домой носил… — тут же озвучил Черт.
— Заткнись! — не выдержала она и набросилась на гнома: — Ну и что я теперь буду с ним делать?!
— То же, что и раньше, — отрезал Крендин и залпом опрокинул пахнущий цветами напиток, от которого лишь трезвел разум. — Он ведь тебе больше, чем я, нравился?
— Да! Нравился! Раньше!!! А теперь он кто? Пациент дурдома?!
— Теперь я Чебурашка, мне каждая дворняжка при встрече сразу лапу подает, — обиженным тоном тут же пропел Черт.
— Все! Я больше не могу! Если тебе надоест это слушать, вызови «скорую», а я пошла спать! — Она вылетела в темный коридор, затем где-то хлопнула дверь.
— Ну а ты чего стоишь? — Велия поднялся и, подойдя к Черту, незаметно дунул ему в лицо. — Отправляйся за ней следом.
— Я еду-еду-еду в счастливые края! — Повинуясь приказу, парень торопливо выскочил следом за девчонкой.
— Слышь, пацан… мм… то есть я хотел сказать, Ван. Может, тебя мой вопрос и удивит, но скажи: кто ты? Мне кажется, что я тебя знаю. Ты не тот, за кого себя выдаешь?
— Не тот… — Велия вдохнул полной грудью чудесный ночной воздух. Легкий ветерок выветрил запах дешевого притона, обитавший на этой маленькой кухне. — И ты не тот. Внешность — всего лишь костюм. Каждый скрывает свое обнаженное тело роскошными нарядами или рубищем. Тем, что больше всего нужно ему в определенный момент его жизненного пути.
— Ладно! — Крендин разочарованно покривился. — Не хочешь говорить — не надо! Но признайся: ты маг?
Велия пожал плечами:
— Занятия тоже лишь украшают или уродуют существо.
— Твою мать, шаолинистый мальчик-бес! — вдруг взорвался гном. — Я тебя конкретно спрашиваю, а ты вертишься как… как… — Крендин прищурился, внимательно разглядывая Велию. — Был у меня в том, другом мире, друг… — Он отвел глаза, помолчал. — Пойду посмотрю… Что-то тихо там.
— Сиди. — Велия успокаивающе махнул рукой. — Они всего лишь спят. Завтра проснутся, и у них появится шанс начать жизнь заново или продолжить погружаться в пучину порока.
— Шанс… — Крендин словно попробовал это слово на вкус. — Такое короткое слово, но дает так много надежд. Слышь, Ван, сколько тебе лет? Ты так отличаешься от жителей этого мира…
— У тебя тоже будет шанс, — словно не слыша гнома, улыбнулся Велия.
— Слушай, а ты случайно не Всевидящий? — Крендин хихикнул, поднялся, выключил плиту. Обернув кастрюлю полотенцем, слил воду и, ссыпав исходящую паром картошку в глубокую миску, поставил на стол. — Давай, что ли, поедим.
Насытившись, Велия снова поделился с Крендином зельем.
— Как здорово, что ты заглянул в эту дыру! — Гном довольно потянулся. — Эх, мне только сегодня сон снился… Про тех, о ком я думал, что потерял навсегда!
— Значит, сон в руку! — Велия поднялся и пересел на матрас.
Как все удачно сложилось! Он нашел Крендина, Тайну, а заодно попробовал немного изменить этот мир. Напряжение, не отпускавшее весь этот сумасшедший день, сменилось усталостью.
— Послушай, Кирилл…
— Ненавижу это имя! — Гнома передернуло. — Лучше зови меня Крендином!
— Хорошо, Крендин, давай отдохнем. Если честно, я устал.
— Да ты спи. Спи! Я за эти полгода знаешь как выспался? Да чего там, я, можно сказать, только сегодня проснулся. Подожди! — Он вышел из кухни и почти тут же вернулся, неся подушку и одеяло. — Ложись. Спи! А я покараулю, а заодно подумаю.
Полгода?
Тепло. Птички чирикают, кузнечики стрекочут. Легкий ветерок приправлен ароматами трав.
Эх, хорошо-то как!
Я сладко потянулась, ощущая под своим телом что-то мягкое.
Эх, так бы спать и спать!
— Во, блин! Здрассте! Совсем городские совесть потеряли! Пять минут назад бросила матрас проветриваться, нагнулась к грядке былинку дернуть, разгибаюсь… Ты бы еще до трусов разделась! А чаво? Загорать так загорать! И чего бы тебе не завернуть к Петровичу, он все равно с утра в город уехал. Матрас мой, что ли, приглянулся?
