– Еще не хватало!
– Мне, например, очень этого не хватает! Давайте исправим этот недочет.
– Отвяжитесь!
– Ну чего вы шарахаетесь! Ладно, не будем целоваться! Не хотите, не надо. Думаете, это большая честь – целоваться с такой кулёмой?
– С кулёмой? – ахнула Ангелина.
– Конечно, в этом платке, без каблуков – типичная кулёма.
Она вдруг издала какой-то странный звук, отвернулась и заплакала.
Он пришел в ужас и кинулся к ней:
– Геля, Геля, простите, ради бога, простите, я не хотел вас обидеть, я пошутил, Геля, Геля!
И вдруг до него дошло – она вовсе не плачет, она умирает со смеху. Странная особа, или это у нее истерика?
– Фу, как вы меня напугали, чего вы смеетесь, что уж такого смешного я сказал?
У нее от смеха уже лились слезы, она даже начала задыхаться. Он взял ее за плечи и встряхнул:
– Успокоились?
– Да!
Он смотрел на нее. От смеха она странным образом преобразилась и помолодела. Глаза сверкали, и она была сейчас так хороша, что он не удержался и поцеловал ее. Она не только не оттолкнула его, а ответила на поцелуй. У него голова пошла кругом. И в этот момент повалил снег! Крупные мокрые хлопья мгновенно отгородили их от остального мира. Они стояли и целовались, пока хватало дыхания.
– Ну все, все, – пробормотала она, высвобождаясь. – Смотрите, снег как в последнем акте «Пиковой дамы»!
– Ох уж эти литературно-оперные ассоциации! Они как-то не вяжутся с кулёмой.
– Ну и пусть!
– А можно узнать, чего вы так веселились?
– Нельзя!
– Почему? Это страшная тайна?
– Вот именно! В такой снегопад мы не улетим!
– А поехали поездом!
– Но не обязательно, что снег будет идти всю ночь.
– До ночи еще далеко, просто здесь так рано темнеет.
– Я бы не хотела жить в Питере.
– А где бы вы хотели жить?
– В Москве.
– Но там тоже мерзкий климат.
– А вообще-то я хотела бы жить где-нибудь у моря, только у теплого. Но это уже совсем на старости лет.
– Пошли к Неве!
– Зачем?
– Люблю Неву. В ней какая-то совсем особенная вода, необычайно красивая, вы не замечали?
– Замечала. Однажды даже сказала об этом, а меня подняли на смех.
Они шли, а ветер швырял им в лицо хлопья мокрого снега. Свернули за угол и едва удержались на ногах – это дуло с Невы.
– Нет, туда нельзя, снесет, – сказал он, и они повернули в другую сторону. Снег все валил. Они остановились и снова начали целоваться. Кто-то на них наткнулся и проворчал:
– Совсем одурели от этого сексу!
Они рассмеялись.
– Я хочу курить! – простонала Ангелина.
– Тогда надо куда-то зайти, иначе сигарета вмиг размокнет.
И они зашли в бар, попавшийся им на пути. Там было полутемно и малолюдно.
Когда стряхнули снег, разделись и сели за столик, он вдруг увидел, что перед ним сидит совершенно другая женщина. Почти неузнаваемая. Куда девалась прежняя Ангелина? Эта была молодой, веселой, красивой. Что с бабами делает любовь, подумал он. Неужто она меня все-таки любит? Нет, это не то… Просто она сбросила с себя груз забот, позволила себе нечто из ряда вон выходящее, а рядом мужик, который ей конечно же нравится, только и всего. Никакой любви просто по определению быть не может. И не надо, ради всего святого, не надо любви!
Он уже испугался, вдруг поняла Ангелина. Ну и черт с ним, но он как будто снял с меня какое-то заклятье. Он назвал меня кулемой, и я ощутила вдруг, что я живая, что я женщина, что у меня в жизни что-то может быть… Не с ним, конечно, он принадлежит другой, молоденькой, а я… мне скоро сорок…
В этот момент дверь открылась, вошел мужчина. И принялся неистово топать ногами, стряхивая снег. Что-то в его облике показалось ей знакомым. Она вгляделась, и ей стало не по себе. Это был лже- Стрешнев! Собственной персоной. Неприятно засосало под ложечкой. Он что, следит за мной? Настоящий Стрешнев сказал, что это все чепуха, что он его вроде бы знает…
– Что с вами, Геля?
– Нет, ничего, я просто устала.
– Надо выпить крепкого кофе! Я сейчас принесу.
Между тем лже-Стрешнев то ли действительно ее не замечал, то ли так искусно притворялся. Он сел за столик спиной к ним и ни разу даже не оглянулся. Профессионал высокого класса! Конечно, настоящий Стрешнев его знает, небось коллеги. Хотя все-таки странно, зачем этому называться именем того? Бред какой-то! Но все равно ужасно неприятно. Он что, неотступно следует за мной? И в самолете летел, а я не заметила? Но что его не было в том ресторанчике, это точно… Но тогда не валил снег и он ждал на улице, а сейчас не выдержал… Однако зачем ему за мной следить? Конкуренты наняли? Но в моем случае подобная слежка просто абсурдна. Налоговая полиция? Бред. Не те у меня обороты. Тогда что? А может, кто-то меня оклеветал, и теперь меня в чем-то подозревают? И все равно, даже если допустить такую чушь, то зачем этому типу называться именем Стрешнева?
– Геля! Геля, – тихонько тормошил ее Федор. – Что стряслось?
– Я хочу уйти отсюда.
– Почему?
– Потом объясню. Знаете что, только давайте выйдем тихонько, не привлекая внимания.
Очутившись на улице, она сказала:
– Отойдем за угол и подождем несколько минут.
– Да в чем дело?
– Я хочу посмотреть, не пойдет ли за нами один тип.
– Вы что, хвост за собой обнаружили?
– Не знаю, вот и хочу проверить.
– Ничего себе!
Они простояли минут десять, но из бара за это время никто не выходил.
– Фу, кажется, пронесло. Идемте.
– Вы можете объяснить, в чем дело?
– Объяснить – нет, сама ничего не понимаю, а рассказать попытаюсь, вдруг вы что-то поймете. Но тут такой ветрище. Федя, поехали на вокзал. Авось попадем на какой-нибудь поезд.
– Хорошо, – не стал препираться он.
Им повезло опять, нашлись места в сидячем поезде, который приходит в Москву глубокой ночью.
Когда они наконец уселись рядышком, Ангелина все ему рассказала.
– Вы убеждены, что в баре был тот самый человек?
– Абсолютно!
– И полагаете, что он следил за вами?
– Не знаю, но что еще я могла подумать?
– А хотите, я завтра пойду к настоящему Стрешневу?
