представилась им картина: ищейки короля – собаки и рыцари на лошадях – шныряют по всему лесу, охваченные алчностью, тщеславием и злобой.
– На самом деле, – заговорил наконец Курнебрал, рискнув первым нарушить тишину, – собака нам поможет. Она ведь будет предупреждать о приближении врага заранее.
– Да это и зайцу понятно, – пробормотал Тристан. – Меня волнует другое – ее лай во время охоты.
– Вполне решаемая, кстати, проблема, – заметила Изольда. – Луша собака умная, мы научим ее охотиться в молчанку. Я знаю, как это делать. Правда, знаю.
– Ох уж эти ирландцы! – закачал головою Курнебрал. – Все-то они умеют, все-то они знают…
Ирландцы десятого века, возможно, и не умели отучать охотничьих ищеек от излишней брехливости, но Маша Изотова с детства любила животных, особенно собак, занималась с ними много и довольно серьезно, а уже будучи научным сотрудником с нищенской зарплатой, даже подрабатывала как инструктор по обучению или как хэндлер, то есть человек, готовящий собаку к выставке и выводящий ее на ринг.
Короче, не прошло и недели, как отличавшаяся неординарными способностями Луша начала брать дичь и гнать зверя без единого звука. А других проблем у них как будто и не было, так что лесная жизнь наших любовников сделалась почти райской. Теперь они любили друг друга и утром, и вечером, и днем, и ночью. Бывало, сплетались в объятиях действительно по три-четыре раза в день. Кому расскажешь – и не поверят, но действительно здоровья хватало. А почему бы и нет? Натуральная пища, правильная экология, физические нагрузки в свое удовольствие, никаких наркотиков и лекарств и полное отсутствие стрессов. Охота? На охоте не стрессы, там – азарт, от которого сексуальная активность только возрастает.
А верный Курнебрал помогал им во всем и не мешал ни в чем: ни в любви, ни в делах, ни в разговорах. Спросите, какие у них были дела? Ну, Тристан, например, смастерил себе новый лук с оптическим прицелом (старый оказался безнадежно утраченным), долго точил он, бедняга, две маленькие линзы из горного хрусталя; прилаживал всякие штуки для удобства к оружию, к стременам и сбруе, к домашней утвари; продолжая увлекаться рыбной ловлей, изобразил нечто вроде примитивного спиннинга. Изольда же, сохраняя реноме ирландской врачевательницы и почти колдуньи, выращивала целебные растения на огороде, другие травы и цветы собирала в лугах и перелесках, давила соки, смешивала хитрые настои и варила таинственные зелья на все случаи жизни.
Ну а какие у них были разговоры? Понятно какие. О прошлом. О любви. О надеждах. О возможности вернуться в свой мир. О бессмертии. О Боге. И о насущном.
– Слушай, – сказала Маша однажды, – двадцать марок золотом, даже двадцать, это очень неплохие деньги здесь – это целая куча безантов.
– Безант – это что? – уточнил на всякий случай Иван.
– Золотая монетка византийская. Они здесь имеют хождение.
– Знаю, только мы их здесь как-то по-другому называли… Эта… Черт, не помню! Вот ведь правду говорят: от любви глупеешь. Ну и что, Маш, к чему ты о деньгах-то?
– Представляешь, нам бы эти деньги!
– Слушай, а это мысль! – вскинулся Иван. – Разыскать похожего на меня внешне человека. Отрубить ему башку. Нанять мальчонку поплечистее, чтобы поверили в его победу надо мной. Мальчонка отвезет «мою» башку Марку, получит деньги, мы ему заплатим комиссионные, а сами со всем богатством слиняем куда- нибудь далеко-далеко, чтобы уж все по-честному. Уплывем, например, в Индию. Там сейчас хорошо. Культура высокая, не то что здесь. Ватсьяяна как раз свою «Кама Сутру» пишет, круглый год тепло, фруктов навалом, и все только о любви и думают.
– Красиво рассказываешь, только по истории тебе – двойка, – сказала Маша. – Ватсьяяна шесть веков назад помер.
– Но трахаться индусы от этого не перестали?
– Нет, трахаться они не перестали, – как-то автоматически серьезно ответила Маша, а потом словно проснулась. – Ванька, что ты несешь такое?! Я вот иногда смотрю на тебя и удивляюсь: и как это Мырддин доверил такому идиоту одну из серьезнейших ролей в мировой истории! Нам же по легенде надо жить. Забыл, что ли? По ле-ген-де.
– А мне надоело жить по легенде! Я хочу провала и перевербовки! Я хочу выйти из этой игры и вести свою!
– Попробуй, шпион-недоучка. Думаешь, это тебе как из КГБ в ЦРУ? Не-е-ет, это совсем другое. Можешь попробовать. Только в Индию к тамошним апсарам без меня поедешь. То есть нет… Апсары – это у них на небе, вроде ангелов, а по земле там ходят роскошные падмини – женщины, похожие на лотос. Без меня поедешь.
– Без тебя не поеду! – закричал Иван и кинулся целовать Машу.
На том и закончился разговор.
А бывали темы посерьезнее.
– Слушай, – предложил как-то ночью Иван, – давай все-таки разберемся: вот мы с тобой как Тристан и Изольда все-таки правы или не правы?
Они сидели возле умирающего костра, и последние отблески его были уже слабее, чем серебряный свет поднявшейся почти в зенит полной луны.
– Давай разберемся, – согласилась Маша.
Курнебрал заснул, было слышно, как он похрапывает в глубине пещеры, и можно стало говорить по- русски. При оруженосце они старались не переходить на родной, помня о недюжинной сообразительности и цепкой памяти старого лотианца. Кому это надо, чтобы кельты и бритты обучились русскому и исказили в итоге фонетику и семантику всех европейских языков.
– Давай разберемся. Я тебе сразу хочу сказать, наш любовный треугольник – это дело только нас троих, и больше никого.
– Любовный квадратик, – поправил Иван.
