Димка.
— Влаги, должно быть, мало.
— Как влаги мало? Вы же сами говорили, что в вершине озеро есть. Вода-то из него течет...
— Ишь хитрый какой. Под землю вода ушла, под щебенку. А почему ушла—этого не знаю.
Димка снова пустился в объяснения.
— Видите вон те белые камни? Это мраморы. А темные, по которым мы сейчас шли,— сланцы. Мраморы—известковые, а сланцы — глинистые. Известковые легко растворяются водой, и в них образуются воронки или пещеры — карстами называются. В них вода и уходит. А сланцы слабо растворяются, в них если вода и уйдет, так тоненькой струйкой и только по щелям. Выше по долине как раз выходят мраморы, и воды там нет —ушла в карсты. А ниже —сланцы, поэтому и вода есть. А до озера далеко еще, Нуклай?
— Километра три будет. Вон за тем белым утесом.
— Значит, нам до озера нужно по крайней мере еще две закопушки вырыть...
— Травы-то, травы какие! — восхищался Нуклай — Альпийские луга —лучший корм для скота. А теперь такой вопрос: там, где твои мраморы и карсты выходят, там почему-то вся трава выгорела. Видишь? Значит, карсты вредны для альпийских лугов? Значит, травы больше дружат с мокрыми сланцами? Так?
— Может, и так... Этого, Нуклай, я еще не знаю. Друзья посмеялись и двинулись ближе к карстам.
К озеру они подошли только под вечер, с рюкзаками, битком набитыми рыхлой породой.
— Ну, как ваши дела? — издали крикнула разведчикам Лидия Петровна.
— Хороши!—бодро отозвался Димка, сбрасывая рюкзак у самой воды.
Крутые обрывистые берега озера понижались в сторону долины. В этом месте из него и выбегал маленький ключик, вскоре теряющийся в осыпях мрамора. У этого ключика на большой плите зеленого камня и пристроился Димка со своими пробами.
— В шлихе, промытом в трех километрах отсюда, обнаружено тринадцать зерен киновари,— рапортовал он начальнице, насыпая в лоток породу.— Надеемся обнаружить киноварь и в этих двух шлихах, которые сейчас промоем.
— Значит, работа здесь предстоит серьезная. Обнаженность прекрасная, и скал придется облазить порядочно. Тем более, что мы с Борей установили крупный разлом, который тянется сюда из соседней долины. Киновари пока не встретили, но, судя по геологической структуре, она здесь может быть. И, пожалуй, нам лучше всего перебраться сюда, поближе к озеру.
— Как раз и я вам хотел посоветовать то же самое,— заметил Нуклай.
— Так и сделаем. А вы сейчас куда?
— Поеду разыскивать Басаргина. Он наверняка где-нибудь недалеко от вашего лагеря.
— Один поедете?
— Разрешите мне? — вмешался в разговор Борис.
— Я не возражаю,— ответил Нуклай,— но как на это посмотрит твое начальство?
— Я тоже не возражаю. Одному вам будет трудно. Димка с завистью посмотрел на Бориса, хотя и понимал, что ему сейчас уходить из лагеря нельзя.
СЛЕДОПЫТЫ
Хмурый Леонтьич сердито понукал и дергал лошадей, приторачивая вьюки.
— Куда кочевать будем?— недоброжелательно спросил он Лидию Петровну.
— Вниз, в долину.
— Плохо, шибко плохо!
— Ничего страшного, Леонтьич! Сама все осмотрела.
— Ты смотрел днем... Ночевал здесь. Там ночевать плохо...
Проводник нервничал все больше и больше.
— Какой дорогой пойдем? — допытывался он.
— Дима проведет. Он знает. А если вы уж очень боитесь, то можете ночевать наверху. Берите к вечеру лошадь и поезжайте наверх. По утрам будете возвращаться.
Старик молча кивнул головой.
Когда все было готово, Нуклай шепнул Лидии Петровне, что они с Борисом провожать их не будут, а незаметно останутся тут.
— Думаю, что Басаргин скоро появится именно здесь. Он захочет проследить, куда вы перебрасываете свой лагерь.
— Вы взяли все, что вам нужно? Продукты, снаряжение...
— Все. Ну, счастливо. Желаю успеха. Только на всякий случай делайте так, чтобы ваш проводник об этих успехах не догадывался.
— Понимаю.
Через несколько минут караван тронулся.
Впереди шел Димка, ведя в поводу Сокола. За Соколом осторожно ступали Карько и Буланка,— двух лошадей оставили Светлане. Замыкали караван Леонтьич и Лидия Петровна.
Не видя Нуклая и Бориса, проводник спросил геолога, где они.
— Ушли к Светлане,— объяснила Лидия Петровна. ...А Борис и Нуклай уже углублялись в тайгу.
— Как же мы будем искать? — поинтересовался подросток.
— А ты как думаешь?
— Не знаю. Я думал, мы будем сидеть и караулить, когда он придет сюда.
— А если он не придет?
— Тогда не знаю.
— Надо, как на фронте, добывать языка,— совершенно серьезно заметил Нуклай.
—- А какой же здесь язык?
— Свой, таежный. Прежде всего, давай говорить потише. Тайга имеет не только язык, но и уши. Наша первая задача: определить, подходил ли к нашему лагерю Басаргин. Когда мы тушили пожар, он жил вон под тем кедром.
— Как вы узнали?
— Очень просто. Там остались следы костра. Смотри: угли свежие, и пепел еще не раздуло. А здесь притоптано. Тут он спал. Ходил он мало, больше лежал: трава помята в нескольких местах и помята основательно. Не пойму только, чем он кормился? Скорее всего воровал у вас консервы, банки, понятно, прятал подальше, чтобы вы их не нашли...
Послышался какой-то шорох, и Нуклай замолчал. Но тревога оказалась напрасной.
— Веди себя тихо,— продолжал следопыт,— прислушивайся к каждому шороху. Наш условный знак — двойной крик кедровки. Можешь?
— Нет.
— Вот так! — Нуклай дважды издал звук, очень похожий на крик кедровки.— Попробуй.
Борис попробовал, но вышло плохо.
— Ничего. Попробуй еще раз. А ну, еще. Теперь как будто выходит. Пойдем мы отдельно, но будем держаться друг около друга. Ты пойдешь хребтиком, я по склону.
Борис сделал несколько нерешительных шагов. Но как ни осторожно ступал он, под ногами то и дело раздавался хруст. Хрустели сухие ветки, крупная хвоя. Плотным ковром лежала она под кедрами, только кое-где прорывались кверху какие-то жалкие стебельки и мох. По мху идти было легче. Мягкий, податливый, он хорошо скрадывал шаги.
Борис смотрел не только под ноги и вперед, но и оглядывался по сторонам, стараясь отыскать среди стволов фигуру своего спутника. Однако стволов было много, и Борис никого не видел. Решив, что Нуклай ушел далеко вперед, юный следопыт, подражая кедровке, неумело крикнул два раза и совсем близко услышал голос Нуклая:
— Здесь я. Следы нашел?
