– И я люблю тебя.
Когда они оба перестали сдерживаться, Астон покрыл ее горячими поцелуями и пылкими ласками. Они занимались любовью до изнеможения, пока оба не упали без сил от полученного удовольствия. Потом он целовал ее медленно и нежно, как будто время принадлежало им, чтобы наслаждаться друг другом. Так и было.
Позже той же ночью Астон лежал в постели с открытыми глазами, думая, что он был наихудшим из лжецов. Он солгал женщине, которую любил больше всех. И не однажды. Дважды. Масляная лампа выгорела, от ночного воздуха в натопленной комнате стало прохладно; луна отбрасывала затененный свет на изножье постели. Гейти мирно спала, прижавшись щекой к его груди.
Он протянул руку и погладил мягкую кожу на ее плече. Он не обманывал, когда говорил ей, что любит ее. Это в какой-то мере успокаивало его совесть. Если бы он рассказал ей правду о Теодоре, поверила бы ему Гейти? Она всегда защищала свою сестру, свою семью, которые независимо от того, что она думала, были не виновны в том, что случилось. Он боялся, что, если бы он рассказал ей, что сделала Теодора, это бы не только разрушило ее светлую память о сестре, а убило бы его последнюю надежду создать с Гейти прочные отношения. Он не хотел потерять ее. Теодора для него ничего не значила. Гейти была все для него. Сказать правду значило бы причинить ей боль, может быть, разрушить то, что у них было. Он не позволит Теодоре встать между ними опять.
Его мысли неохотно вернулись к той ночи, когда умерла Теодора. Он всегда старался вычеркнуть то время из памяти. Даже теперь он не хотел вспоминать зашторенную комнату, в которой лежала Теодора, вскрикивая от ушибов, вызванных падением, и боли, которую причинял ей готовившийся родиться ребенок. Он видел ее мокрое от пота тело, метавшееся на кровати; она то молила о помощи, то посылала его к черту. Пытаясь успокоить ее, он надел ей на шею жемчуг, который она хотела, но в конце концов ничто не помогло. Она слабела, чтобы бороться, слабела, чтобы дышать... Он повернул голову и отбросил эти воспоминания.
Кто был в ту ночь с ним в комнате? Врач, отец и Альма. Отец давно умер, врач ушел на пенсию и переехал на маленькую ферму на другом краю Саванны. Вряд ли Гейти когда-нибудь с ним встретится. Но Альма может однажды проболтаться. Первым делом завтра утром, до того как Гейти проснется, он поговорит с Альмой. Гейти никогда не должна узнать о том, что произошло в ту ночь. Он обнял жену и сильнее прижал к себе. Прильнув к нему, она бормотала во сне, уткнувшись носом в его шею. Наконец-то они смогли оставить в прошлом то, что случилось двенадцать лет назад. Ему было жаль, что пришлось обмануть ее, но она никогда не узнает об этом, его ложь защитит ее от боли.
На заднем крыльце Мими ходила взад и вперед, иногда останавливаясь, чтобы огладить рукой юбку своего лучшего платья. Она послала Джози передать Хэнку, что она вернулась и чтобы он пришел повидаться в обычное время.
Стояла прекрасная ночь, на темном небе мерцало множество звезд. Тонкий месяц лишь едва светился в темноте. Она соскучилась по поцелуям Хэнка и по их разговорам. А он никогда не уставал ее слушать.
Взглянув на небо, она вспомнила их последнюю ночь вместе. Хэнк не хотел, чтобы она уезжала, но она не могла отказаться ехать с мисс Гейти. Гейти выбрала ее из пятнадцати молодых девушек, которые искали у нее работу горничной. Тогда она недавно осиротела и отчаянно нуждалась в работе. Мими знала, что она не была самой опытной из тех, кто претендовал на это место, но она очень старалась, и это было заметно. Гейти выбрала ее.
Она пыталась не думать о том, что кто-то мог занять ее место рядом с Хэнком, пока она была в отъезде. Сжав руки на груди, Мими смотрела на небо. Время тянулось, и она молилась, чтобы Хэнк дождался ее возвращения.
Она услышала, что кто-то бежит, уже почти потеряв надежду. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть дорогу, ведущую к конюшне. Наконец она увидела, как он возник из темноты. Мими взвизгнула от восторга, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она подхватила свои юбки и сбежала по ступенькам, сгорая от желания встретить его.
Хэнк подхватил ее и крепко прижал к груди, сначала покружив в воздухе. Их губы встретились в сладком поцелуе, который для Мими закончился слишком быстро. Она хотела, чтобы он бесконечно долго целовал ее.
Песочные волосы упали ему на лоб – он вскинул голову и заглянул ей в глаза.
– Я так скучал по тебе, – прошептал он. – Я уже думал, ты никогда не вернешься.
Он обнимал ее, и она наслаждалась, чувствуя его руки вокруг себя. Они слегка качались в объятии.
– Я тоже скучала, Хэнк. Я уже и не думала, что мы когда-нибудь вернемся домой.
Он нежно взял ее лицо в ладони.
– Полагаю, мистер Астон и мисс Гейти сделали все свои дела, потому что я не хочу, чтобы ты опять когда-нибудь покинула меня. – Он поцеловал ее коротко, горячо.
– Держи меня крепче, Хэнк, – прошептала она в воротник его рубашки. – Я не хочу уходить.
Он на мгновение крепко обнял ее, затем сказал:
– Мими, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Мими замерла. Она была потрясена:
– Выйти за тебя замуж? Я... я не знаю.
Он ослабил объятия. На лице появилось почти испуганное выражение.
– Ты любишь меня, правда? – спросил он. Она держалась за его плечи и вспоминала первый день их встречи. «Да, она всегда любила его!»
– Даже не спрашивай. Ты знаешь, что люблю. Но ее саму удивляло, почему она колеблется с ответом, когда речь шла о том, что не нужно обдумывать дважды.
– Но почему тогда ты говоришь, что не знаешь? Почему я не могу услышать в ответ «да». Наверное, дело в том, что ты хочешь жить в этом большом доме вместо моей маленькой комнаты при конюшне?
– Нет, Хэнк, нет! – поспешно сказала она, ошеломленная, что он может так думать. – Я совсем не против этого. Дом красивый, но, в сущности, мне в нем неудобно, вечно я боюсь разбить что-нибудь.
