Ты вообще, кто? Меня за кого принимаешь? За парапсихолога- ясновидца, что ли? Мне твоя помощь не нужна – мне нужно чтобы ты отпустил Малика и отдал оружие, я сам своих найду.
– Малик не твой страж.
– Он со мной.
– Нет, уже не с тобой. Его долг своего искать. Тебя нам сдал, убедился что ты в безопасности и ушел как того долг требует – своего светлого искать.
Эра глаза закрыла, ладонями молоко грея и не замечая того. Разговор мужчин фоном воспринимался и хоть не слышно было Эрлана, она чувствовала его, ждала, что сейчас раздастся его голос и хотела этого больше всего на свете. Ничего иного в ум не шло – он, только он. Как наваждение, паранойя. Он как бочка меда, она как муха утопающая в нем.
– Ты молоко-то пей, – ласково сказал ей Лири. Эра глянула на него, только сейчас вспомнив о страже. Сунула ему кружку и вылетела из дома.
Со ступеней скатилась, чуть не упав – Кейлиф подхватил. Усадил на пенек возле забора на солнышко.
– Плохо тебе опять?
– Хуже не бывает, – призналась.
– Болит что?
– Душа, – процедила, ненавидя себя. Уткнулась себе в колени и выпрямилась, уставилась на стража. – Мает меня, понимаешь? Места найти не могу.
– Совсем?
Эра притихла, понимая, что место она найдет только рядом с Эрланом.
Но это же невозможно! С чего не начни, куда не пойди, ни глянь – все к одному знаменателю – Эрлан!
– Со мной не в порядке, – головой качнула, зрачки огромные. – Слушай, друг – чародей, а есть у тебя зелье, чтобы забыть? Не все, а избирательно?
Кей бровь выгнул, подумал и выдал:
– Ну, настоя такого я не знаю. А вот знаю, кто с памяти может, что угодно стереть и что угодно нарисовать. Хочешь – день смоет, хочешь – час, хочешь…
– Человека!
Кей воззрился на нее как мудрец на недоумка:
– Думаешь, поможет? Нет, светлая. Вы друг без друга, как огонь без жара.
– С кем? Что за бредняк?! – прошипела.
– Глаза есть, опыт. Ты оттого маешься, что от себя бегаешь, не знаешь много и знать не желаешь…
– А ты что знать можешь? Я не от себя – я к себе бегу и все добежать не могу. Я ж сама на себя не похожа да и нет меня! У меня ж и мыслей-то нет! Ничего! Олигофрен какой-то! Я ж ничего за всем этим не вижу, не слышу, не замечаю! Все забыла, кроме него! – затрясло. Руками замахала в досаде, желая донести до мужчины, хоть каплю того, что чувствует. – Ненормально это. Я же боец, понимаешь? А даже не помню когда стала бабой, и не просто бабой – тупой и слепой курицей! Это же за гранью, это… У меня товарищи пропали, а мне ровно, словно не касается! Я про Шаха-то только утром вспомнила! Все мимо, весь мир!
– И правильно. Так и должно быть. Только вот тебя здесь быть не должно, – меланхолично заметил страж.
Эрика с треском закрыла рот, забыв вообще, о чем говорила.
– Поясни? – попросила через пару минут осторожно, словно он ненормальный.
Кейлиф улыбнулся светло и загадочно:
– А не стану я вмешиваться.
Девушка от возмущения слов не нашла. Руками всплеснула и по коленям хлопнула, не сдержав ругательство.
Тихо стало. Вспышка гнева прошла и наделила девушку усталостью на грани сонливости. Прислонилась головой к плечу стража, тот и замер, боясь шевельнуться:
– Я заболела? Местный вирус наделил полным сносом мозгов.
Кей смешка не сдержал, взгляд теплым стал как солнышко: глупенькая, маленькая.
– Говор у тебя непонятный, смешной.
Эрика вздохнула, засыпая – она нашла покой на плече стража, и больше ничего ей в этот момент не было нужно.
Шах виртуозно молол воду в ступе, говоря много и ни о чем, и выведывал, выведывал, но получал ту же порцию бульона из-под яиц.
Эрлану надоело.
– Хватит, – бросил тихо, спокойно и, между прочим. Мужчины смолкли, уставились на него, а тот на Шаха. – А теперь подробно от самого начала, с того момента, как вы здесь появились.
Мужчина скривился, отрыл рот, закрыл, опять открыл, так и мучился, силясь удержать информацию, и все же право Эрлана смыло все его усилия – слова ринулись потоком.
Роберган внимательно выслушал подробный доклад светлого и потер подбородок: ничего себе история.
– Что думаешь? – покосился на Лой.
– Сабибор и Порверш, и они где-то недалеко, в твоих владениях. Тут и думать нечего.
Лет опять потер подбородок, прикидывая, где могли засесть светлые.
– Сабибор ранен и может умереть. Думай, – помог ему Лой.
– Хелехарн?
– Почти уверен.
– Ууу, ты! Тьфу!?- выдал лет и вышел.
Эрлан сложил руки на столе и поддался к парню:
– Объясню кое-что, чтобы дурное из головы выкинул. Ты находишься на земле ватаров, и они свои, хотя для всех держат нейтралитет. Они сильно рискуют, помогая нам. Роберган глава ватаров, их лет. Он друг. Проявляй к нему уважение.
Шах смотрел на мужчину и очень хотел схватить за шею и со всего маху да фейсом об стол. Однако лишь представлять и мог.
'Бесполезно', – устало заметил Лой.
Шах шумно вздохнул:
'Не понял? Ты телепат?'
'Я – Лой. Эрлан'.
'Иии… о чем мне это должно говорить'?
Светлый отвел взгляд: значит, Вейнер не помнит своих корней, и его не помнит. Не знает, кто они друг другу.
Оставить все так и считать, что руки развязаны? Просто. Легко. И подло.
'Еще месяц назад я думал, что буду очень рад, если вдруг доведется встретить тебя. А сегодня…'
Эрлан покрутил кружку, словно выискивал затерявшиеся в молоке слова, и, отодвинув питье, стремительно покинул комнату.
И первое что увидел, выйдя на крыльцо – безмятежно спящую на плече стража Эйорику. А тот кусал травинку и считал облака, блаженный, как и она.
Мужчина подошел тихо, склонился, желая взять на руки и отнести наверх, в постель, но страж еле заметно качнул головой: не надо, светлый.
'Ей неудобно', – посмотрел ему в глаза.
'Сон вспугнешь', – парировал Кей и, как ни хотел Эрлан поперечить, не стал, принимая правоту стража.
Однако Эя будто почуяла что во сне – глаза приоткрыла и заметила Лой, и потянулась к нему в дреме бездумно, путая сон с явью, явь со сном. Обвила руками шею, губами потянулась. Эрлан потерялся – совсем недавно она резко и четко сказала, что он ей не мил, а сейчас показывает обратное.
Но уже обнимал, уже парил от ее тепла чистоты и нежности. Прижал к себе, как ребенка, на руки
