И не мог ей не поверить, не мог не поклясться себе помочь, не мог оттолкнуть. Ее слова проникли в душу и царапали как наждаком по стеклу.
– Прости, – просипел, сглатывая ком в горле. – Я не имел права даже думать о тебе плохо. Ты просто попала в беду.
Глава 26
Кейлиф невольно слушал светлую и чувствовал, как холод в нутро пробирается, скрючивает и тело и душу. Страх, какой, страаах!
Страх, что она от незнания натворит.
Страх, что он не усмотрит.
Страх, что баги прознают.
И так разволновался, что сердце разболелось, а голова вспухла от мыслей – как же все обставить и помочь и сохранить. А самого дрожь пробирает – шутка ли!
И как в западне – что делать надо знает, а не может, потому, как слово за светлой сперва должно быть.
Аттари бы, аттари! Где взять? Давно о них не слышно. Спрашивать начни – все едино, что встать над ущельем и орать – эхом быстро до Эберхайма докатится. И тогда конец.
И поговорить -то не с кем, руки светлой связаны, – потер грудину.
А если с ней поговорить? Объяснить?
И решился. В пару шагов рядом оказался, сгреб на руки.
– Эй, ты-то чего? – возмутился Шах.
– На воздух ей надо. Проветриться, – брякнул, что первое в голову пришло. Шаха одно с наглецом примирило, что он страж. Те стражи, с которыми он познакомился, кого в деле видел, создали вполне четкий образ – преданности и защиты. Значит, плохого с Эрой не будет.
Эя же хотела попросить, чтоб отпустил, но почувствовала, как трясет Кейлифа, ощутила его душевный разлад и не стала со своим лезть, решив, что ему помощь нужна.
– Тебе плохо? – щеку ладонью огладила. У стража губы как спрессовало – не разжать.
Усадил подопечную на пень возле дома и присел рядом на корточки, подбирая слова. А те разлетелись, ни 'а', ни 'б' сложить не может. Глянет на нее и робеет, испариной от стыда покрывается. Да, как вообще язык-то повернется?
– Ууу! – вскочил и заходил туда-сюда мимо девушки, смелости набираясь, предложения мысленно составляя, обтекаемые и пристойные.
Эрика наблюдала за стражем, силясь понять, что его ест и когда он об этом вслух разродится. И не выдержала, рассмеялась.
– Ощущение, что тебя от какой-то страаашной тайны распирает.
Кей глянул на нее оторопело, засопел. Присел перед ней и несмело начал:
– Понимаешь…эээ… тыыы…
– Яяяя, – засмеялась, дразня беззлобно.
Кей сдался, плюхнулся на ягодицы и колени обнял. Смотрит на светлую, как собака, которая все чувствует, понимает, а сказать не может.
– Ну и? – выгнула бровь Эрика.
– Ты… Вы с Лой…
Девушка посерьезнела.
– Что мы с Лой?
– Нууу… – обрисовал что-то себе понятное руками по воздуху, губы надул и сдулся. – Помолвка, свадьба?
– Нет, – отрезала. Настроение мигом испортилось, интерес к тому, что хочет сказать страж, пропал.
– Но ты же понимаешь, что вам нужно. Если сладились, то… Ты же… Это же…Не по воду сходить.
– И не повод для окольцевания. И я бы очень попросила тебя не лезть, – бросила сухо и категорично.
Шах, освободившийся, наконец, от чар Лой, вышел на крыльцо, сумрачно глянул на девушку и стража, сунул руки в карманы брюк, и попер со двора. У него было дело. Счет. И этот счет вырос настолько, что пора было получить по нему с процентами.
Кейлиф и Эрика проводили его взглядами и опять друг на друга уставились.
– Понимаешь, ты женщина, – осторожно начал свое страж.
– Новость. Спасибо, что сообщил.
– Если ты сладилась с мужчиной, то могут быть…эээ… последствия.
– Не могут, – губы поджала. – И моя половая жизнь – моя забота.
Кей ресницами хлопнул:
– Чего?
– С кем хочу с тем и сплю! Ясно?!
Страж выпрямился, медленно и всем видом давая понять, что оскорблен, причем оскорблен тем, что она сама себя оскорбляет. Но по глазам ее уразумел – она ж ничего не понимает, хорохорится от маеты, а не понять, ни принять ее не может.
Ну, что ж…
Склонился нос к носу:
– Ну, и с кем хочешь?
– Не с тобой.
Кейлиф лицом закаменел, во взгляде лютый холод: это какому изгою в голову придет?
– Чем же я заслужил оскорбление? Как в голову-то пришло что страж и светлая… Ты, что городишь- то?
– Разве не человек?
– Страж! Мы охранять должны, беречь! Да, как в голову пришло?! Как язык повернулся?!
– Ну и чего разошелся? Майльфольм тоже страж был. А ничего, с моей сестрой сошелся.
У Кейлифа слова и мысли кончились – только гнев остался.
– Майльфольм? – прошипел, покачиваясь на носках и поглядывая сверху вниз. – Майльфольм. Майльфольм!
И слов нет – заело от возмущения.
Эрика поняла, что перегнула и сейчас стража просто разорвет от переживаний или он кого-нибудь разорвет. Не готов местный менталитет принять ее менталитет. Впрочем, процесс, похоже, обоюдный. А чтоб не был тупиковым, надо исправлять.
– Я как-то не так себя веду? Ты не сопи и глазами не сверкай – объясни.
– Объяснить? – закивал с сарказмом – ярость еще внутри кипела.
– Сейчас в ушах забулькает, – буркнула. – Успокойся и внятно, по полочкам: мадам, вот тут и там вот так и этак. Сложно?
Кейлиф покачался с пятки на носок, не спуская давящего, уничтожающего взгляда с девушки, двигая челюстью, словно жевал ее и сейчас выплюнет. И выплюнул:
– Есть такие – себя не уважают. Веселухи. Случаются. На той стороне. У багов. Как они появились, так и эти.
Эра не дослушав поняла о чем он и глаза ладонью закрыла: это что ж вас всех только в одну сторону тянет?
– Тааак, ну хватит, – протянула поднимаясь. Встала, почти в грудь ему упираясь и уставилась упреждающе. – Я не знаю, что и каким местом вы складываете, приходя к выводам на счет вольных дам. Но хочу заметить, что к ним не отношусь. Я. Обычная. Женщина. И. Вправе. Выбирать. Партнера. И. Решать. Замуж за него идти. Или. Просто любить, – отчеканила. – А ты. Меня. Очень Сильно. Обидел.
– Светлая, я говорил не про тебя, а про то, что вы с Лой сладились, значит, должно… – попытался
