— Никуда я не лечу. Не денусь я никуда отсюда, тебе это понятно? Ты меня слушаешь? И… и вот. И, в общем, ты когда в шар свернешься, ты знай, что я… с тобой.
— А я с тобой. В пене. Я… ладно.
— Да. Я полетела? До завтра.
— Да. Я пошел. До завтра.
— Пока.
— Пока.
Аня Кузьминская
Предположим
Предположим, верблюд, пустыня, вечер. Верблюд устал, и он голоден, а тут колючка. Верблюд наклоняется к ней, открывает рот, но колючка вдруг говорит:
— Привет.
— Привет, — удивленно отвечает верблюд и поднимает голову.
— Как дела?
— Да ничего, — отвечает верблюд. — Обычно. А у тебя?
— Скучаю.
Верблюд стоит около колючки, ожидая, не скажет ли она еще что-нибудь, но колючка молчит, и верблюд идет дальше. Ест какую-то гадость на ночь, засыпает. Во сне верблюд видит колючку и утром отправляется прямо к ней.
— Ты знаешь, — говорит верблюд колючке, — ходишь по пустыне целыми днями туда-сюда, ищешь еду. Грустная история.
— Кроме себя, мне нечего тебе предложить, — отвечает колючка.
— Спасибо. Прости. Я не об этом, — смущенно отвечает верблюд. — Когда целыми днями ходишь по пустыне туда-сюда, в голове, ты знаешь, вертятся разные мысли.
— А! — отвечает колючка. — Понимаю. Я никуда не хожу, но и со мной случаются мысли.
— Вот. И ведь даже не с кем поговорить.
— В самом деле грустно, — отвечает колючка. — А ящерицы?
— Что — ящерицы?
— Ты с ними не разговариваешь?
— Нет. Они вертятся под ногами, я боюсь на них наступить.
— Ужасно, — говорит колючка. — Может, дойдем до утренней звезды?
— А где это? — спрашивает верблюд.
— Если подняться на самую высокую скалу, там будет утренняя звезда, — объясняет колючка.
Верблюд осторожно вытаскивает ее из песка, сажает на горб, и они идут.
Они идут долго, залезают на все встречные скалы, но всякий раз им кажется, что где-то вдалеке виднеется скала выше. Но однажды они залезают на очень-очень высокую скалу. Это непросто, они лезут целый день и засыпают, как только достигают вершины. Обоим снится шум морского прибоя.
На рассвете утренняя звезда касается вершины скалы своим лучом, и от скалы отделяется воздушная лодочка. Лодочка соткана из нежных лепестков анемонов, она дрожит от легкого ветерка и нетерпеливо вертится в ожидании путешествий.
Проснувшись, верблюд с колючкой видят лодочку, радуются. Верблюд шагает в лодочку, и лодочка летит вперед.
Сначала лодочка летит над пустыней и скалами, но потом внизу проплывают города, луга, леса, реки.
И никто не знает, где верблюд с колючкой теперь, потому что это одна из тех историй, у которых не бывает конца.
Яма
Один суслик постоянно переживал.
Нет дождя — переживает, что нет дождя, все высохнет теперь, кошмар и ужас. Есть дождь — переживает, что дождь идет, заливает все кругом, ужас и кошмар. Очень бедный был этот суслик, и ничто не могло его утешить. Он переживал про холода, про запасы, про нежную шкурку и злых грабителей. Уходить далеко от родной норки суслик боялся.
Ему еще и не везло, потому что он был неспортивный. Решит прогуляться — обязательно свалится в какую-нибудь яму и плачет там. А сидеть весь день в норе тоже плохо, надо ведь воздухом дышать.
Из-за того что суслик постоянно ныл, все его друзья разбежались. Ну, или их и не было. Суслик не помнил точно. Он чувствовал себя ужасно одиноким, и, кажется, так было всегда. Грустная история.
Однажды суслик отправился погулять перед сном и свалился в яму. Яма была прямо посреди тропинки, и суслик, в общем, заметил яму и мог ее обойти. Но он рассудил, что если он не свалится в эту яму, то свалится в другую, и поэтому лучше свалиться в эту, потому что эта, во-первых, вполне приятна на вид, во-вторых, рядом с домом, а в-третьих, он уже падал в нее много раз и это было ничего так, нормально.
Суслик свалился в яму и стал безутешно плакать.
Он думал поплакать часок-другой и вернуться домой. Но через несколько минут незнакомый голос спросил его откуда-то сверху:
— Эй, ты чего тут ревешь?
Суслик испуганно всхлипнул и посмотрел на голос. Похоже, это была водяная крыса. Уже темнело, и сложно было разглядеть особенности волосяного покрова нависшего над ямой существа, но, судя по очертаниям, это была водяная крыса.
— А тебе что за дело? — робко спросил суслик.
— Непорядок! — ответила крыса. — Хочешь, я тебя вытащу?
— Нет, — ответил суслик. — Не хочу.
— Что же мне теперь — уйти и думать про тебя всю оставшуюся жизнь? — спросила крыса. Она протянула суслику лапу, свесилась в нору поглубже. Суслик фыркнул и отодвинулся. Но крыса попыталась схватить его за шиворот, поскользнулась, не удержалась и рухнула в яму сама.
— Батюшки! — воскликнула крыса, поднявшись и чихнув.
— Я не виноват, — шмыгнув носом, ответил суслик. — Ты сама полезла.
— Вот ужас-то! — воскликнула крыса. — Вот кошмар! — И она разрыдалась.
Суслику стало не по себе. Плакать в яме одному было уютно. Но проводить время в обществе незнакомой крысы никак не входило в его планы.
Суслик вытер слезы, огляделся. Для того чтобы выбраться из ямы, достаточно было хорошенько подпрыгнуть и подтянуться, всего-то.
Суслик подпрыгнул, подтянулся, вылез и пошел домой.
Но крыса рыдала так громко, что ее было слышно даже из норки. Ну и та яма ведь была совсем рядом.
Суслик выпил чаю, съел конфетку. Крыса все не успокаивалась, и суслик начал за нее переживать.
В конце концов он поставил на место чашку, вытер лапки, причесал усики и отправился навестить крысу.
