кресла рядом со щекой толстяка.
Сэм почувствовал, как кровь противника капает на него сверху. Высокий итальянец навис над ним и сейчас выдирал трость из кресла. Когда Фауст одним рывком высвободил оружие, пробившее мебель почти насквозь, Ватанабэ перешел в контрнаступление. Носком ботинка он коротко, но проворно, ударил противника в колено. Обычному человеку ударом столь необычайной силы безнадежно раздробило бы коленную чашечку, но Фауст лишь болезненно подался вбок, ведомый болью. А Сэм уже выхватывал второй пистолет.
Когда не сдерживаемые снятыми глушителями выстрелы загремели вновь, Фауст закрыл лицо рукой. И это движение спасло его от быстрого конца. Простые девятимиллиметровые пули били в крепкую плоть трикстера, но не пробивали руку насквозь. Теперь Ватанабэ стрелял в упор, и полутонные удары, разрывающие красный плащ, заставили итальянца отступить. Сэм продолжал опустошать обоймы 'Беретт', пока Фауст не оказался отброшенным на начальные позиции. Вспышки выстрелов взрывали темноту красноватым фейерверком, в отблесках которого мужчина с тростью казался резкой тенью, упавшей на стену сквозь оконное стекло. Но Ватанабэ было не до лирики. Когда грохот стрельбы сменился беспомощным клацаньем затворов. Толстяк отбросил ставшие ненужными пистолеты и сорвался с места. С непостижимой для людей его комплекции ловкостью Сэм боком выкарабкался из упавшего кресла и, на секунду превратившись в гигантского колобка, перекатился на ноги. Выпрямляясь, он крикнул:
- Где тут свет?!
Вместо ответа скрытый темнотой Фауст ударил тростью по стене. С легким щелчком включилось освещение. Они оказались стоящими в тесной комнате с безвкусной мебелью. Черный плащ Сэма выглядел тяжелым и сырым после дождя. Красный плащ Фауста находился в гораздо более плачевном состоянии. Рукав был страшно разорван, в нескольких местах на груди и животе виднелись неаккуратные дыры. К счастью, цвет скрывал обилие крови, вытекшей из ран итальянца. Ужасные рваные отверстия, проделанные Ватанабэ в чужой плоти, сочились бурой жидкостью, но, как и у всех трикстеров, заживали на глазах. Фауст, глядя на толстяка, утер измазанную кровью щеку, по которой пролегла глубокая красная борозда.
- Ес-сли честно, - сказал итальянец слегка невнятно. - Я бы предпочел сраж-жаться как джентльмены.
- Ага, ни фига не поэтично, правда? - хмыкнул Сэм, поправив воротник плаща.
- Не стоит музам вмешиваться в действо, покуда пушки говорят, - Фауст опустил руку, и стало видно, как рана на щеке затягивается. - Не растерял проворства ты.
- Я даже вес сбросил за прошедшие годы, - Ватанабэ ехидно усмехнулся. - Ну что, поехали дальше?
- Всенепременно!
Итальянец перехватил трость, сверкнувшую лезвием, до сих пор выдвинутым из нижней части трости на манер копейного наконечника.
- Как говорится, а ну-ка врежем рок в этой дыре!
Безоружный Сэм первым бросился на противника.
Когда наверху началась стрельба, оставшиеся сотрудники службы безопасности Элиссона-Гарланда дружно бросились к главной лестнице на второй этаж. Лестница эта располагалась напротив дверей из довольно узкого коридора, служившего своего рода предбанником, в главный зал. Двери в зал распахнулись, когда вышибала выбежал навстречу вооруженным коллегам, чтоб спросить, что случилось. Однако ни слова друг другу стражи сказать не успели. В тот миг, когда они заметили друг друга. На верхнем этаже что-то оглушительно хрястнуло и грохнуло. Будто кто-то проломил стену тараном.
Отбросив обсуждения, охранники метнулись вверх по ступеням. Этого им делать не следовало. Показавшийся в верхней части лестницы силуэт был стремителен и беспощаден. Нечто красное, крутясь кубарем, помчалось навстречу стражам и свалило двоих из них с ног. Добравшись примерно до середины лестницы, умело запущенный Фауст ухитрился перегруппироваться и остановить путешествие вниз. Мужчина в красном плаще замер, неловко упираясь руками в лестницу. Оставшиеся на ногах охранники недоуменно оглянулись на покатившихся по лестнице коллег. Почти сразу все они, за исключением оставшегося внизу вышибалы, достали пистолеты. Но применить оружие никто не успел, ибо следом за Фаустом по лестнице пронесся Ватанабэ. Плащ его был изуродован несколькими длинными широкими разрезами, проделанными тростью Фауста. Перепрыгивая по три ступени за раз, толстяк накинулся на стражей, принявшихся было стрелять по медвежьей фигуре. Громко выдохнув, толстяк сшиб несчастных как кегли.
Вышибала, уподобившийся цветом лица альбиносу, обескуражено наблюдал, как дружно свалились вниз одной кучей его коллеги. А два непонятных человека, что утилизировали их с невероятной скоростью, сшиблись друг с другом прямо на ступенях. Как выяснилось, даже будучи сброшенным с лестницы, Фауст сумел удержать в руках трость. Правда, чтобы остановить падение, ему пришлось ее отбросить, и сейчас итальянец на четвереньках метнулся к оружию, лежавшему на ступеньке. Ему наперерез сверху прыгнул Сэм и попытался пнуть юркого противника ногой. Это был не самый удачный ход, ибо легкий Фауст, уклонившись от удара, одной рукой взялся за трость, а другой ухватился за бьющую ногу противника. Дернув Ватанабэ на себя, мужчина до хруста вывернул кисть руки с оружием. Трость, описав на лестнице кривой полукруг, ударила Сэма по ноге. Потеряв равновесие, толстяк перелетел через Фауста и покатился вниз по лестнице.
Невезучие охранники, поспешно пытавшиеся подняться на ноги после весьма болезненного путешествия вниз, огрызнулись на чужаков редким огнем из пистолетов. К несчастью, большинство пуль ушли в никуда. Только одна попала в поднявшегося с четверенек Фауста. А в следующую секунду на стражей свалилась новая беда в лице покатившегося под ноги Сэма. Те их охранников, что успели отскочить, увидели. как их собратьев валит на пол нечто черное. Это нечто сразу же набросилось на своих жертв, стремительными ударами оглушая их и завладевая оружием. Как только в его руках снова оказались пистолеты, Ватанабэ кровожадно заухмылялся и раскинул руки. Один пистолет оказался направленным в сторону Фауста, тут же кинувшегося в сторону, второй нацелился на стоявших охранников. Сэм стрелял с поразительной точностью. Охранники умерли один за другим, не успев даже придумать, где бы укрыться. Каждого из них пуля поразила в голову с интервалом в ничтожные доли секунды. Итальянец-трикстер, не в пример нерасторопным людям, сумел избежать нового столкновения со свинцовыми пчелами. Он стремительным зигзагом метнулся вниз по лестнице, метя жалом трости в живот противника. Толстяк перевел весь огонь на ловкого Фауста, но тот был слишком быстр на этот раз.
Посетители клуба были людьми не самого лучшего сорта. Но грязь на душе и в биографиях не мешала им бояться. Напротив, мошенники и плуты, бездельники и негодяи испытывали куда больший страх перед насилием, ибо знали его куда лучше людей честных. Когда в здании начали стрелять, греметь и страшно шуметь, большая часть нынешних обитателей зала со сценой, на которой демонстрировался стриптиз низкого пошиба, подобрались и собрались поспешно ретироваться. Однако никто не собирался давать толпе времени. Двери, оставленные вышибалой закрытыми лишь наполовину, едва не слетели с петель, когда в помещение ворвались люди в плащах. Сэм и Фауст сцепились друг с другом и суетливо кружили в диком подобии вальса. Из объемистого живота толстяка торчала трость с наконечником-лезвием, по краю которого струилась кровь. Сам Ватанабэ схватился за длинную дубовую палку, силясь вынуть из себя чужеродное тело. Итальянец наступал, пытаясь провернуть трость в теле противника, а затем крайне вульгарно вспороть Сэму брюхо. Крепкая хватка обладателя брюха не позволяла этого сделать.
- Такая рубашка, между прочим, двести евро стоит! - злобно прошипел Ватанабэ, дергая трость вправо и заставляя Фауста дернуться следом. Проклятая трость никак не желала ломаться. - И это обычная!
Толпа посетителей, вместе с примкнувшей к ним стриптизершей в одних трусиках, хлынула в стороны, когда неразлучные соперники понеслись по залу, сметая столики и стулья, но не останавливаясь ни на миг. Музыка все продолжала грохотать из динамиков под потолком, а Фауст пошел напролом, заставив Сэма пятиться назад, и вдруг резко подался назад. Он рванул трость на себя, и та с хлюпаньем вышла из живота Ватанабэ. Тот не обратил внимания на кровоточащую рану и кинулся обратно на противника.
Итальянец полностью осознавал преимущество толстяка над собой. Ватанабэ был мощнее, бил
