сильнее и казался похожим на танк с его не знающим преград напором. Оставалось лишь маневрировать. Чем Фауст и занялся. Он обошел Сэма сбоку и попытался вновь достать тростью. Тот отбил лезвие локтем, нисколько не заботясь новым порезом на плаще.
Следующие несколько минут они так и кружили по залу, пока перепуганные гости заведения ломились, давя друг друга, через двери к выходу. Перехвативший трость как дубину Фауст с мастерством шаолиньского монаха то доставал Ватанабэ ударом набалдашника, то колол и резал лезвием. Бросивший пистолеты в момент удара в живот Сэм никак не мог достаточно сократить дистанцию, чтобы контратаковать. Итальянец ускользал от него как змея, не давая ударить и нападая каждый раз с нового направления. Оба мужчины двигались стремительно, каждый реагировал на действия противника с быстротой, недостижимой простому смертному. Но даже в противостоянии трикстеров расклад никак не желал меняться.
Сэм окончательно озверел, когда на плаще появился седьмой разрез после очередного неудачно отраженного удара. Он никогда не любил танцы, особенно с мужчинами. Пора было заканчивать неловкое свидание с темпераментным южанином.
Каким-то чудом на физиономии Ватанабэ держались очки, не слетевшие с головы во время кувырканий по лестнице. Эти очки Фауст увидел темным пятном перед собой, когда толстяк, презрев оборону, бросился на противника. Тут же нащупав нужную точку, итальянец нанес удар лезвием трости. Он намеревался полоснуть Сэма по шее, перерезав артерию и сильно повредив, пусть и не убив, противника. Но, уже почти касаясь острого испачканного кровью острия, толстяк вдруг сильно согнулся. Вместо шеи клинок прошелся по щеке и виску, срывая с Сэма очки. И тут же Фауст почувствовал, как движение его орудия прекратилось, наткнувшись на грубую стену сопротивления. Ватанабэ, застыв в полупоклоне, успел схватиться за трость. Глубокий порез на его лице напоминал ухмылку, когда мужчина рванул оружие на себя и послал навстречу итальянцу кулак.
Удар был такой силы, что Фаусту показалось, будто его только что сбил скорый поезд. Невероятный таран заставил ноги на миг оторваться т земли, и итальянец оказался отброшен на один из упавших столов. Попав спиной на круглое ребро, мужчина болезненно всхлипнул и выплюнул из легких остававшийся воздух. Ватанабэ, держащий в руках отвоеванную трость, был уже рядом.
- Развлекаемся, как можем, - присвистнул он, молниеносно ткнув острием в бок итальянца. Тот не успел увернуться и только схватился за рану. Ногой он попытался повторить трюк толстяка с пинком в колено, но Ватанабэ предусмотрительно встал так, что оказался недосягаем. Чиркнув по атаковавшей ноге клинком, толстяк продолжил светскую беседу. - Я, конечно, люблю иногда дружеский спарринг, но тебе не кажется, что мы как-то глупо себя ведем?
Сэм оглядел разгромленный зал. Гремящая музыка куда-то пропала, пустующая сцена моргала разноцветными огнями. Большая часть столов была опрокинута, стулья валялись по углам. Заведение покойного Элиссона выглядело так, будто в нем неделю пировала банда байкеров.
- Любви я не питаю к разрушенью, - тяжело дыша, ответил Фауст, цепляясь за опрокинутый стол и пытаясь встать. - Но в битве можно многое познать.
- Спасибо, капитан Очевидность, - хмыкнул Ватанабэ. - Это вот что, и есть ваша проверка?
- Всего лишь часть ее.
Фауст тяжело поднялся. Рана на его боку затягивалась, но мужчина неуверенно покачивался. Удар Сэма оказался куда сильнее пуль и клинка.
- Не растерял ты прыти, я смотрю, - признался итальянец. - Он лично убедиться попросил. Я убедился.
- И что дальше? - Сэм закинул трость на плечо и смотрелся крайне легкомысленно.
Они стояли друг против друга. Пошатывающийся стройный молодой человек в красном и могучий толстый тип в изодранном плаще. Фауст смотрел серьезно и холодно, словно оценивая, стоит ли продолжать разговор. Ватанабэ криво ухмылялся, демонстрируя исчезающий с лица шрам.
- А дальше испытание начнем.
Итальянец выпрямился и застыл. Рукав его плаща, растерзанный пулями Сэма, шевелился, обхватывая запястье. Красная ткань, похожая на кожу, тянулась рваными краями к другим столь же рваным краям, соединяясь, латаясь сама по себе. В прорехи, оставленные тростью на плаще толстяка, было видно, как следы от лезвия на черном пиджаке точно так же затягиваются, сшиваясь мириадами тонких ниточек.
- Я жду с нетерпением.
Очки улетели куда-то в угол, взгляд карих глаз Ватанабэ был лукав. Фауст глубоко вдохнул и, отряхивая с плеча невидимую пылинку, произнес:
- В отеле 'Крит' сегодня Кэтрин Винтерс. Ее найдут. Ее уже нашли.
Смертельная бледность разлилась по лицу Сэма в один миг. Ухмылка, сопровождаемая довольным прищуром, еще держалась на губах, но взгляд мгновенно изменился. Веселость удалого хулигана и удачливого любителя подраться испарилась. Жизнерадостная физиономия Ватанабэ вдруг превратилась в заострившееся лицо охотника из дикого племени.
Но все же он замешкался. Не застыл ошеломленно, но помедлил долю секунды. И этого хватило Фаусту на то, чтобы небрежно, но стремительно запустить руку под плащ. Когда Сэм опомнился и занес трость для нового удара, итальянец уже нацелил в него пистолет. Не старенькую 'Беретту' клубных охранников, а новенький 'Марк', работающий на принципе импульсного электрического разгона снаряда. Со скоростью автоматной пули прежних времен крохотное стальное жало вырвалось из дула и ударило Сэма в лицо. Роняя трость, толстяк начал падать на спину. Фауст не остановился. Он выпустил в упавшего еще несколько пуль, попавших в туловище.
- Спеши за мной, дружище старый, - произнес итальянец и, не теряя времени, бросился к выходу. Опустевшие помещения клуба отозвались лишь неслышным вздохом облегчения.
Когда мужчина с грохотом растворил двери в коридор, неестественно подвернутая рука Сэма шевельнулась. Ладонь легла на выроненную трость.
У Мегуми Канзаки страшно чесались глаза. Она то и дело терла пальцами веки, с непривычки сильно шурша рукавами. Проклятые линзы, вынутые из капсулы и вставленные минут сорок назад, назойливо напоминали о себе. Ей уже приходилось носить 'Eye Monitor', но Канзаки не любила технических вставок. Она предпочитала полагаться на собственное зрение, собственное тело. В пору обучения в миссии Крестоносцев иные однокашники дразнили Мегуми луддиткой. Ничем иным, кроме иронии судьбы, нельзя было объяснить распределение японки в технический персонал проекта экзоскелетов 'Доспех'. В Токио приходилось каждый день возиться с новыми разработками. Одно время Мегуми носила специальные линзы каждый день, пока ученые проверяли их совместимость с интерфейсом 'Доспеха'. К счастью, с совместимостью оказалось не очень.
Однако на этот раз отказаться не получилось. Ватанабэ в ультимативной форме заявил, что без линз она может ехать домой. Запыхавшаяся после быстрого бега, Канзаки лишь молча вскрыла капсулу.
Как она ухитрилась переодеться и догнать Сэма, спешившего к машине, Мегуми до сих пор не понимала. В машине ей пришлось застегиваться и подтягивать все, что было натянуто не до конца. Но девушка все же успела нырнуть на заднее сиденье в тот момент, когда толстяк заводил автомобиль. Ватанабэ, посмотрев в зеркало, только хмыкнул. Канзаки поняла, к чему было это хмыканье, когда циммер рванул с места со стремительностью гоночного болида. На секунду японку вжало в сиденье.
Пока они, нарушая все мыслимые правила, неслись через город, проскакивали на красный свет и щедро раздавали остальным водителям инфаркты, Мегуми пытала Сэма. Предметом расспросов была спешка, разумеется.
- В клуб Элиссона несколько минут назад прибыл убийца, - коротко пояснил толстяк, поворачивая на перекрестке с ловкостью хитрого камикадзе.
- Тип в красном? - Канзаки даже не поверила. - Убийца?
- Самый что ни на есть, - кивнул Ватанабэ. - Витторио Бенелли, оперативное псевдо 'Фауст'. Трикстер. 'Альфа'. Специализация - террористические акты, заказные убийства. Эксцентричен, обладает странной манерой говорить. Короче говоря, выпендривается очень много и очень часто. Я узнал его плащик.
