Наконец мальчик успокоился настолько, что смог посмотреть в глаза сидящему на краю постели наставнику. Стормбрейкер убрал руку со лба Арона и положил ее на колени, и в этот момент в уголках его глаз что-то сверкнуло. Спиралевидные бенедеты на щеках мужчины тоже загадочно блеснули в неярком свете развешанных на стенах свечей.
Неужели Стормбрейкер плакал?
Мужчина посмотрел на Арона в упор, словно отвечая на его немой вопрос.
— Если бы я мог спасти их, я бы так и сделал…
В первый момент Арону показалось, что Стормбрейкер говорит о его родных. Мальчик хорошо помнил, как в день Жатвы Старший Мастер спорил с Виндблоуном, как разговаривал с отцом и как потом отец бросился в дом — чтобы поскорее увести семейство с фермы.
Арон сглотнул, откашлялся и с усилием произнес:
— Вы пытались, я знаю…
— К сожалению, попытки ничего не значат, когда потеря настолько велика, — горько усмехнулся Стормбрейкер и отвел глаза.
Арон хотел сказать еще что-нибудь утешающее, но вовремя прикусил язык. Что, если Старший Мастер имеет в виду какую-то другую трагедию?
У него, как выяснилось, есть сестра… Но Камень не мог забрать двоих детей из одной семьи! Как же тогда они попали в Триун?
Мальчику очень хотелось получить ответ на свои вопросы — ведь это помогло бы ему лучше понять Стормбрейкера! — но он боялся рассердить наставника своим любопытством.
Арон прикусил губу и тоже отвернулся к камину.
Интересно, уменьшится ли боль, если смотреть на огонь долго-долго?
Скоро мальчик и правда перестал всхлипывать и дрожать.
— А на будущее запомни — я тебе не родная мать! — сказал вдруг Стормбрейкер, не отрывая взгляда от огня. — В следующий раз, когда соберешься терять сознание, предупреди заранее — вместо того чтобы мешком валиться на землю и разбивать свою глупую голову.
Резкие слова заставили Арона вздрогнуть; однако, кроме злости, в голосе Старшего Мастера явственно прозвучало беспокойство. Точно с такой же интонацией отчитывали мальчика отец и повзрослевший за время военной службы Сет.
— Брат Камня, который не может контролировать реакции собственного тела — опасность для всей Гильдии. У нас тут нет нянек, и вытирать тебе сопли никто не собирается!
— Да, Старший Мастер. Впредь я буду осторожнее, — смущенно проговорил мальчик.
— Я уже говорил, что самое главное в жизни — сделать правильный выбор. В конце концов, каждый из нас — лишь сумма выборов и решений. — Стормбрейкер продолжал в упор смотреть на пламя, и сейчас его голос звучал гораздо спокойнее. — Скажи, Арон… Что с тобой случилось у реки? Произошло что-то необычное, правда? Ты словно внезапно лишился остатков энергии…
Арон задумался. Он и сам не мог понять, что с ним стряслось. Неужели на него так сильно повлияло зрелище окруженной мрачными тенями Обители Терпения? А те странные существа у Часовни… Не могли же они быть настоящими?
Нет, нет. Все дело в усталости — именно она заставила его вообразить всякие кошмары.
Усталость, голод, жажда.
И страх.
Мальчик резко сел на постели и опустил голову.
— Меня всего лишь напугала Обитель Терпения. И Часовня Матери… Мне вдруг показалось, что там, за каменными стенами, была богиня — или бог. А может быть, оба сразу…
— Вот позавидовали бы тебе те, кто поклоняется Матери! — фыркнул Стормбрейкер, и саркастические нотки в его голосе напомнили мальчику лорда Болдрика. — В том, чтобы видеть богов, нет ничего позорного. Это хороший знак.
Арон сомневался в том, что его видение можно считать хорошим знаком, однако возражать не стал. Ему было так стыдно за собственную слабость и непредусмотрительность! Выбравшись из-под одеяла, мальчик скользнул мимо Стормбрейкера и встал у единственного в комнате окна. Арон знал, что на нем нет никакой одежды, но это его вовсе не беспокоило — ведь в комнате было очень тепло.
В лунном свете Арон хорошо видел каменную стену «крепости-внутри-крепости», а позади нее — часть фруктового сада. Однако как мальчик ни напрягал глаза, он не мог рассмотреть за деревьями ни Часовни, ни окруженной тенями Обители Терпения.
— Мы сейчас в западной башне Дома Старших Мастеров, — сказал Стормбрейкер, подходя к окну и на ходу поправляя свой длинный серый плащ. — Часовня находится на востоке. Дари может видеть ее из своей комнаты в восточной башне. Кстати, ее дверь напротив твоей — нужно только пройти через коридор.
Арон попытался представить расположение разных зданий в Триуне и с удивлением понял, что объяснения Стормбрейкера прочно засели в голове. Как ни странно, он запомнил большинство мест, мимо которых они проходили.
— Теперь, когда Виндблоун стал Седьмым Старшим Мастером, Зед тоже переберется сюда и займет вместе с тобой эту комнату, — сказал Стормбрейкер, положив руку на подоконник. — Вы с ним оба новенькие и будете помогать друг другу. Легкой жизни не жди — ведь придется много тренироваться, чтобы догнать остальных! — Старший Мастер помолчал немного и озабоченно проговорил: — Надеюсь, причиной твоих видений и обморока не является какая-нибудь неизвестная заразная болезнь.
Арон снова залился краской стыда.
— Я не хотел жаловаться… Боялся показать себя трусом.
Старший Мастер понимающе посмотрел на него и кивнул.
— Никогда не бойся рассказывать мне о том, что с тобой происходит. Только делай это уважительно и прислушивайся к моему мнению.
Мальчик жадно впитывал каждое слово наставника. Сейчас ему трудно было даже поверить, что он когда-то ненавидел Стормбрейкера!
Внезапно Арон вспомнил слова Старшего Мастера о том, что Обитель Терпения и Часовня видны из комнаты Дари.
А если он посмотрит на эти здания сверху, из окна башни… Вдруг это поможет ему понять, что случилось сегодня вечером? Может, ему вовсе и не померещились странные существа внутри Часовни?
Мальчик проворно выбежал из комнаты и помчался в том направлении, которое ранее указал ему Стормбрейкер.
— Арон! — раздался вслед голос наставника.
— Я сейчас вернусь! — откликнулся мальчик, считая на бегу двери. Он боялся ошибиться и пропустить нужную комнату. — Я только на минутку, честное слово!
Шлепая босыми ногами по гладкому каменному полу, Арон выбежал из круглой секции башни в коридор. На пути ему попадались разрозненные предметы мебели — стулья, шкафы с книгами, а также помятые доспехи и висящие на стенах пики и дубинки. Наконец мальчик оказался в другом помещении с круглыми стенами.
Дари должна жить здесь, но…
На пороге комнаты, сложив руки на груди, стоял мальчик необычайно большого роста, одетый в
