Неизбранная дорога

Точильный круг свой бег затормозил,
Как поезд возле самого вокзала,
И сразу же руке труднее стало...
Я думал почему-то в тот момент,
Каким был в старину мой инструмент?
От долгого сражения с металлом
Сточился круг и сделался овалом,
Который запинается слегка
И стукнуть норовит исподтишка,
Как будто бьет заклятого врага.
(Но я ему прощаю это. Так
С годами после позабытых драк
Легко бывает детский враг прощен.)
Кто более искусен? Может быть,
Не тот, кто изобрел круговращенье,
А тот, кто круг умел остановить!
Но должен ли свои секреты он
Навязывать другому поколенью?
Об этом и была моя печаль.

И вовсе не себя мне было жаль.
Хотя, конечно, что и говорить,
Получше есть занятья по жаре,
Чем размышлять о таинствах станка,
Отдавшись на съеденье мошкаре.
А двойника тем более не жаль.
Когда же круг едва не спрыгнул с вала,
Чтоб лезвием поранить двойника,
То выходка меня не напугала,
И я пустил станок еще сильней.
(Круг тормозил, конечно, мне назло.)
Подобная беда, когда ты к ней
Готов, и впрямь не слишком велика.
А все-таки мне было тяжело,
И досаждало более всего,
Что, наточивши лезвие клинка,
Теперь мы только портили его.
Поэтому, когда двойник поднял
Заточенное лезвие к очкам,
Приглядываться начал к острию
И недовольно пальцем трогать стал,
Признаюсь, я едва не закричал:
Довольно! погоди! подумай сам,
Насколько бы естественнее было
Доверить точку самому точилу.
А тем, что одобряет сам станок,
И я доволен был бы, видит бог.

Перевод Б. Хлебникова

ДИКИЙ ВИНОГРАД

С какого древа смокву не сорвать?
А виноград с березы разве можно?
Вот знанье винограда и берез.
Как девочка, что гроздью винограда
С березы сорвана, я б знать должна.
Про виноград, какого плод он древа.
Я родилась, наверное, как все,
И выросла девчонкой озорною,
От брата не желающей отстать.
Все это вышло как-то даже страшно,
Когда с гроздями я наверх взвилась.
За мной пошли, как шли за Эвридикой,
Целехонькой вернув из вышних мест.
И жизнь моя теперь как бы вторая -
Прожить ее могу я, как хочу.
Я праздную с тех пор два дня рожденья,
И знайте вы, двоих во мне узрев,
Что на пять лет одна меня моложе.

Брат на поляну в лес меня повел
К березе, что стояла одиноко
В своем зубчатом лиственном венце
И с тяжкой шевелюрой на затылке,
Увитой виноградною лозой.
Я виноград и год назад видала.
Одну лишь гроздь. А тут таких гроздей
С березы на меня глядело столько,
Что столько Лейф Счастливый[1] не видал.
Но большей частью грозди были выше
Моих воздетых рук, как и луна, -
К ним следовало по стволу забраться,
Что брат и сделал, сверху набросав
Гроздей мне, но бросал куда подальше,
Чтоб дольше я искала их в траве
И мог наесться он и сам от пуза.
Но было мало этого ему.
Желая, чтобы я сама кормилась,
Забравшись выше, он весь ствол пригнул
И дал мне в руки самую верхушку.
'Держи и ешь. Другую я согну.