такое лицо, словно решил сложную задачу, давно не дававшую ему покоя. Вскочил, приказал прислать караул и ринулся в восточное крыло, никому ничего не объяснив…
- И что? - Сергей почувствовал, как холодеют его пальцы.
- Что? Разве не там твоя нимфа?! Разве не оттуда ты выходил со мной на связь?
Последних слов землянин уже не слышал. Он мчался через коридоры и галереи в сторону парка, к башенке, где оставалась Лита.
Галереи левого крыла были пусты. Шум праздника не проникал сюда через толстые стены, украшенные тяжелыми коврами, и большие двери из мягкого дерева. Тишина вернула Сергею ощущение реальности происходящего, усилив чувство тревоги. Он побежал быстрее.
Дверь комнаты в башенке была распахнута настежь. Караул, выставленный Лерасом, отсутствовал. Почувствовав недоброе, Сергей влетел в комнату.
Лита стояла на коленях. Ноги её были стянуты сыромятным ремнем, рот затягивала темная повязка. В комнате оказалось только два человека - солдаты из гарнизона Лераса. Один из них держал руки вырывавшейся девушки, а другой затягивал на них ремень. Все это землянин разглядел за долю секунды. Ещё ему бросился в глаза собственный кинжал, лежащий на полу у окна…
Не останавливаясь, Сергей прыгнул, наклоняя корпус к полу, подогнув одну ногу и приготовив вторую для удара. Пятка должна была угодить в голову солдату, державшему Лите руки. По опыту тренировок землянин знал, что от подобного удара легко раскалывается бетонная плита. Уже ощущая тепловое излучение цели, Сергей понял, что убийство не в его интересах. Он успел опустить ногу немного ниже, к защищенной кирасой груди солдата, и смягчить удар, переходя с пятки на носок.
Все произошло за одно мгновение. Солдат, вязавший узлы на руках девушки, услышал хруст, а затем грохот и увидел, как его товарищ мешком перелетает через комнату и неуклюже бьется спиной о подоконник, не успев издать ни звука. Тут же он почувствовал, что его кадык щекочет острие фиолетового меча землянина.
- Развяжи руки! - голос выдавал ожесточенную внутреннюю борьбу с самим собой: Сергей испытывал сильнейшее желание наказать обоих мерзавцев.
- Но, приказ самого Тимона… - попытался объяснить солдат.
- А мой приказ ты слышал?! - Сергей заскрипел зубами, чтобы сдержать ярость. - Или тебе жизнь наскучила?!
Солдат как-будто уже подчинился, но в это время в комнату ввалился сам Тимон в своей черной мантии, сопровождаемый десятью здоровенными воинами с пустыми, ничего не выражающими физиономиями.
Сергея оттеснили к окну с такой бесцеремонностью, словно на него вообще не стоило обращать внимания. Землянин попробовал прорваться назад, к всё ещё стоявшей на коленях Лите, но натолкнулся на твердую стену каменных фигур солдат, каждый из которых был на голову выше его и почти в два раза шире в плечах. Сергей понял, что с таким же успехом может ломиться через мраморную стену дворца.
Тимон, будто бы не заметивший ни землянина, ни тела солдата, безжизненно завалившегося у окна, ни изменений на лице второго стражника, по-прежнему державшего ремень на запястьях австрантийки, с отрешенным задумчивым видом склонился над связанной девушкой. Его интересовала грудь - расстегнув блузку, он недовольно воскликнул:
- Почему нет клейма?!
Солдат замялся. Не дожидаясь ответа, Тимон откинул назад голову Литы, чтобы её волосы не мешали ему смотреть.
- Принесите штифт, я сам…
С самой глубокомысленной отрешенностью Тимон поцарапал ногтем кожу на левой груди девушки. Лита была вне себя от ужаса и только дернулась, в бессилии отодвинуться от страшного садиста.
Сергей почувствовал, что голова у него пошла кругом от такой бессмысленной жестокости.
- Что вы делаете? - глухо спросил он.
Тимона не удивило, что кто-то тут в комнате задает вопросы. Он стал терпеливо объяснять, подняв глаза к потолку.
- Глубокие раны соединяют тело с космосом. Если тело красиво, оно портит душу, удаляет её от настоящих ценностей вселенной, не дает космосу соединиться с сущностью. У этой женщины слишком красивое тело - с таким душа расстается неохотно, с содроганием и мукой, как с чем-то дорогим и полезным. Так ей не выдержать всех испытаний Восхождения. Лишь истязания плоти заставляют забыть о бессмысленных и уходящих ценностях, заставляют думать о возвышенном, только истерзанная, ноющая, некрасивая плоть делает душу покорной и ясно видящей…
- Мир сумасшедших! - отчаянный стон землянина на этот раз вернул Тимона к действительности. Глаза под шрамами загорелись, отыскивая говорившего.
Сергей не заставил себя долго искать. Он был на грани между яростью и отупением. Вскочив на подоконник, землянин оттолкнулся и перелетел в сальто через головы мешавших ему солдат, опускаясь на ноги лицом к лицу с Тимоном.
- А, это ты… - насмешливо произнес монах, скривив губы. - Ну что ж, ты должен был прийти сюда…
Он поднял голос, и его слова зазвенели под сводом потолка, страшное лицо приняло торжественное выражение.
- Эта девчонка не может быть твоей избранницей, воин! Она последняя из рода Цевелов, она принадлежит Тьме и будет отдана Тьме на Великом Празднике Тьмы! Такова воля Герцога, такова воля Тьмы, а мы лишь их покорные слуги!
В это время в комнату внесли раскаленный до красна штифт и кинжал. В дверях появилось встревоженное лицо Лераса.
- Клеймо на груди, над сердцем, не дает избранникам другого мира забыть о своём великом предназначении…
Тимон не договорил, отвлеченный зазвеневшим от напряжения державших его рук длинным фиолетовым клинком, возникшим перед его глазами. Монах презрительно посмотрел на землянина.
- Хорошее лезвие, но плохой воин. Сердце солдата должно быть таким же закаленным, как меч в твоих руках, легионер! Чувства - враги силы! Если Герцог узнает, что чувства одержали верх над воином Золотого Легиона, ты будешь уничтожен с позором!
Говоря нараспев, словно читая заученную молитву, Тимон ещё больше раздражал землянина, и так с трудом сдерживающегося от искушения отсечь говорящую с ним уродливую голову от поддерживающих её плеч.
Лерас понял, что положение критическое. Он попытался принять огонь на себя. Твердым голосом, не допуская возражений, он произнес:
- Девушка никак не может быть увезена отсюда вами, Тимон! Сергей - мой гость. Лита появилась в этом доме вместе с ним, и только с ним уйдет отсюда.
- Ребенок! Ты знаешь, о чем говоришь? - когда сопротивление встретилось ещё с одной стороны, лицо Тимона стало каменным.
- Даже враг, придя ко мне в дом с миром, с миром уйдет отсюда. Никто не нарушит законов гостеприимства этого дворца!
- Ты делаешь ошибку. - Тимон угрожал, не меняя выражения лица. Не взирая на слова графа, он послал мысленную команду своим людям взять девушку и следовать за ним. Сергей перехватил мысль монаха и сразу почувствовал на себе его пронизывающий взгляд, одновременно с приливом телепатически нагнетаемого страха. Лерас не мог знать, какой приказ отдал своим людям Тимон, но он увидел, что один из солдат поднимает Литу на руки, и все понял. Пока Сергей пытался закрыть сознание, уходя в пустоту и стараясь ни о чем не думать, чтобы не выдавать своих способностей рвущейся к его сознанию мысли Тимона, граф громко крикнул, призывая стражу.
Тимон резко обернулся. Его взгляд обдал молодого графа такой волной презрения, что парень схватился за кинжал с широким лезвием, украшавший его наряд и служивший больше указателем ранга, чем оружием. В это время монах ударил. Лита, Лерас и вбежавшие на зов графа стражники почувствовали проникновение чужой воли. Сильный удар волны ненависти и страха обрушился и на Сергея через завесу скрывающей разум пустоты. Попытка сопротивляться сразу причинила землянину такую сильную головную
