ее руку, и она промолчала.
— Джесси отлично выполнила роль моего ассистента.
— Боюсь, — продолжил Кевин, — когда Мэри проснется, она будет сильно смущена всем этим.
— Нет, — возразила Джесси, — не будет. Рождение ребенка — самая замечательная вещь, которая может произойти с женщиной. Если же Мэри заикнется о стыде, ты должен объяснить ей, что происшедшее на Восьмой автостраде было Божьим чудом и здесь нечего стыдиться.
Несмотря на свой запал, Джесси покраснела. В ее ушах все время раздавались слова Дэйна: «Ты молодец». Мысль о том, что он доволен ее поступком, вызвала вторую волну краски на щеках.
Через полчаса Дэйн и Джесси были уже на обратной дороге в Брант-Милз. Джесси сидела на переднем сиденье патрульной машины, отодвинувшись как можно дальше от Дэйна.
— Я не кусаюсь, — заметил он.
— Знаю. Я просто сама до сих пор чувствую смущение. Не верится, что мы… что ты это сделал.
— Ты очень помогла мне, Джесси. Один я бы не справился.
Джесси отрицательно качнула головой:
— Ты бы смог. Ты всегда отлично владеешь ситуацией.
«Вовсе нет. Возле тебя я постоянно теряю контроль над собой».
— Спасибо за комплимент, Джесси. Но если говорить правду, я был напуган до смерти.
— Но почему? Ты же знал, что делать. Ты сам сказал, что часто присутствовал при родах…
— Три раза, — прервал ее Дэйн. — И это включая рождение Джессики.
Джесси прыснула и, не удержавшись, расхохоталась. Она не могла остановиться, от смеха у нее даже слезы потекли из глаз.
— Ты упустил свое призвание в жизни, Дэйн!
— Что? Думаешь, из меня получился бы хороший врач?
От этих слов Джесси захохотала еще сильнее.
— Н-нет, — удалось ей выговорить наконец, — но ты стал бы отличным игроком в покер'.
Наступившие сумерки окутали машину серой мглой. Джесси заснула, подложив руку под щеку. Чтобы удержаться и не обнять ее, Дэйн с такой силой обхватил руль, что побелели костяшки пальцев.
«Тебе это не нужно», — напомнил ему внутренний голос.
Дэйн не понимал, как сидевшая рядом с ним женщина-ребенок смогла завоевать его сердце, но это случилось, и с этим фактом нельзя было не считаться.
Он мог поклясться всем, чем угодно, что Джесси невинна. Но в нем она зажигала сумасшедший чувственный огонь.
Джесси, как он понял, была страшно не уверена в себе. Она, очевидно, вела замкнутый образ жизни и долго жила одна. Интересно, что с ней случилось в прошлом? Что вызывало такое самоуничижение и привычку извиняться за все, что она не могла изменить?
Мысль о том, что ему предстоит стать ее рыцарем в сверкающих доспехах, вызвала у него улыбку. «Да, — признался он себе, — быть героем Джесси — отличная работа в свободное время».
Джесси потерла глаза. Она была в автомобиле. Дэйн сидел за рулем, но машина не двигалась.
Все еще не проснувшись, девушка завертела головой, пытаясь понять, где она. Узнав аллею у дома Паттерсонов, Джесси произнесла:
— Ой, мы уже приехали!
— Почти двадцать минут назад. — Голос Дэйна, как она отметила, был хриплым и сексуальным. Это был самый замечательный голос, который она когда-либо слышала.
— Но…
— Я не хотел будить тебя. Ты слишком устала.
— Но…
— Кроме того, — перебил ее Дэйн, — мне нравилось смотреть, как ты спишь.
— Правда?
— Да.
— Ox. — Джесси потянулась к ручке дверцы. — Мне лучше идти. Я…
Прикосновение пальцев Дэйна к ее щеке заставило девушку замолчать. У нее по коже побежали мурашки.
— Джесси, — тихо пробормотал он. — Откуда ты пришла, Джесси Трейнор? Почему ты здесь?
Девушка приоткрыла рот, чтобы ответить, но не произнесла ни звука. Да и что она могла сказать?
Пальцы Дэйна спустились к губам Джесси. Он провел большим пальцем по ее нижней губе. Нежно и так медленно, что она чуть было не потеряла сознание.
— Дэйн? — прошептала она.
Неужели этот хриплый шепот донесся из ее уст?
— Если ты пообещаешь не давать мне пощечину, я поцелую тебя.
— Я не буду давать тебе пощечину.
Он наклонился, и его губы оказались всего в сантиметре от ее губ.
«Ну, Джесси, разве не этого ты хотела?»
— Да, — прошептала она в ответ на свои мысли и только через мгновение осознала, как Дэйн может понять се.
— Да, — эхом отозвался он.
Прикосновение его губ вызвало в ее груди самые приятные ощущения из всех, какие она знала раньше.
«Только не испорти все, что происходит, Джесси. Что бы ни происходило, не показывай ему, как ты нервничаешь. Или как тебе хочется еще поцелуев».
— Джесси?
Она медленно открыла глаза:
— М-м…
— Ты дома. Пора просыпаться.
«Просыпаться?» Джесси моргнула, гоня прочь остатки сна.
«Просыпаться?» О Господи, поцелуй Дэйна ей пригрезился!
— Да, — согласилась она. — Встаю.
Дэйн вышел из машины и обошел ее спереди. За это время Джесси удалось немного совладать с нервами. Он открыл ей дверцу, и девушка более или менее спокойно выбралась в прохладную темноту.
— Спасибо, что подвез.
— Не стоит благодарности, Джесси. Спокойной ночи.
Джесси уже подошла к двери, когда Дэйн спросил:
— А как же твои продукты? Ты говорила, что оставила их у Тэйлоров.
— Ой, я и забыла про них!
— Кевин вернется домой завтра утром. Я заберу их. Мне это ничего не будет стоить, а даст возможность напроситься к тебе еще на одну чашечку кофе.
— Тебе понравился мой кофе?
— Да.
Надеясь, что он не слышит громкий стук се сердца, Джесси спросила:
— А завтрак? Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за то, что ты пришел мне на помощь… снова.
— Джесси, тебе не стоит…
— Да или нет? — Джесси немедленно раскаялась в своей резкости. Она посмотрела на Дэйна, собираясь извиниться, и обнаружила, что он смотрит на нее. Его взгляд казался ей светло-голубой молнией.
— Годится и завтрак. Во сколько?
«Прямо сейчас. Всю ночь. Утром после душа». Боже, откуда в ее голове берутся эти сладостно- греховные мысли?
