Пожалуйста, приезжай.
— Господи! Куда?
— Поезжай по основной дороге, ведущей в Ньюбери, но поверни на юг, на шоссе А34. По нему доедешь до поворота на Винчестер. Дальше на Саутгемптон, там есть указатели. Когда туда приедешь, сверни к причалу, к переправе на остров Уайт Там кругом указатели. Я здесь, на причале. Переправа на остров чуть дальше по дороге. Я сейчас пойду туда и буду тебя ждать.
— Ты что, дрожишь? — спросила она. Я закашлялся.
— Привези одежду. И немного денег.
— Фредди... — неуверенно начала она.
— Я знаю, — сказал я терпеливо. — Сейчас середина ночи. Тебе понадобится минут сорок пять, чтобы...
— Но что случилось? Я была уверена, что ты спишь, но почему-то не отвечаешь на звонок. Как ты попал в Саутгемптон ?
— Не имею понятия. Лиззи, послушай меня, просто приезжай.
Она приняла решение.
— Переправа на остров Уайт. Причал в Саутгемптоне. Сорок пять минут. Еще пять на то, чтобы одеться. Держись, приятель. Кавалеристы, подъем!
— Киношников стоит призвать к ответу.
— По крайней мере ты не потерял чувства юмора.
— Здесь довольно близко.
— Скоро буду, — сказала она и положила трубку.
Я поблагодарил ночного сторожа и сказал, что за мной приедет сестра. Он заметил, что следовало бы позвонить в полицию.
— Лучше поеду домой, — сказал я и вдруг понял, что мне ни разу не пришла в голову мысль обратиться за помощью в полицию. Начнут задавать кучу вопросов, на которые у меня не найдется такой же кучи ответов. Не найдется у меня и сил, чтобы сидеть на жестком стуле в полицейском участке и пересчитывать синяки. Источник моих злоключений находился не в Саутгемптоне, а в Пиксхилле, и, хотя я совершенно не помнил, как попал оттуда сюда, я смутно припоминал, что приехал на «Ягуаре» на ферму и звал Харва.
Все несчастья начинались у меня на ферме, у моих собственных дверей, под моими фургонами, в моем бизнесе. Мне нужно было домой, чтобы во всем разобраться.
Глава 7
Лиззи, как водится, пришла на помощь своему младшему брату.
Сторож разрешил мне большую часть времени до ее приезда провести в его плохо отапливаемой сторожке и даже подогрел чашку чая, чтобы я не так дрожал. Пес тем временем не сводил с меня подозрительного взгляда. Когда стрелки на часах приблизились и двум, он сказал, что ему пора на обход, поэтому мне придется уйти. Я поблагодарил его и пошел... вернее, поплелся по дороге к переправе и сел на асфальт в тени одного из зданий, прижавшись к стене и обхватив колени руками. Пожалуй, я никогда себя так паршиво не чувствовал.
Неподалеку, на другой стороне дороги, я видел решетчатый железный забор, за которым блики света играли на темной воде. Сначала я смотрел на все это безразлично, потом призадумался. Наверное, немало наберется таких мест, где в темноте можно сбросить в воду человека в полубессознательном состоянии и никто ничего не заметит. В одном только Саутгемптоне можно выбирать любое на протяжении нескольких миль.
Появился «Фортрак», замедлил ход, нерешительно заехал на стоянку и остановился. Я встал, придерживаясь за стену, и, сделав несколько шагов, вышел на освещенное место. Лиззи разглядела меня и, выскочив из машины, подбежала ко мне. За несколько шагов она остановилась, потрясенная, широко раскрыв глаза.
— Фредди?
— Не может быть, что я так уж плохо выгляжу, — запротестовал я.
Она не стала рассказывать мне, как я выгляжу. Она подошла, положила мою руку себе на плечо и помогла добраться до машины.
— Сними мокрую куртку, — скомандовала она. — А то умрешь от простуды.
Ненамного лучше, чем утонуть, подумал я, но промолчал.
Забравшись в уютную маленькую машину, я переоделся во все сухое, включая меховые сапоги и самую теплую мою куртку. Уж если Лиззи берется за дело, она не делает ничего наполовину.
Я попросил ее подъехать по возможности поближе к сторожке. Ночной сторож и собака были дома и с подозрением посмотрели на нас. Когда я предложил ему деньги за первый телефонный звонок, а также за его хлопоты и доброту, он сначала возмущенно отказался, показав себя добрым, старым англичанином.
— Возьмите, — попросил я. — Я вам должен. Выпейте за мое здоровье.
С трудом скрывая радость, он нерешительно взял банкноту.
— Вряд ли это поможет, — заметил он. — Воспаления легких вам не миновать.
Если верить моему самочувствию, он был недалек от истины.
Лиззи ехала домой тем же путем, что и в Саутгемптон, время от времени поглядывая на меня. Постепенно я перестал дрожать, даже внутри у меня потеплело, но одновременно навалилась страшная усталость. Мне хотелось одного — лечь и заснуть.
— Что же случилось ? — спросила Лиззи.
— Поехал на ферму.
— Ты сказал, что только закроешь ворота.
— Разве? Ну и... кто-то ударил меня по голове.
— Фредди! Кто?
— Не знаю. Когда я очнулся, меня как раз сбрасывали в воду. Еще хорошо, что я вообще очнулся. Она со страхом посмотрела на меня.
— Тебя что, хотели утопить?
— Понятия не имею. — Как начал соображать, я только об этом и думал. — Если бы меня хотели убить, то почему бы не дать мне еще разок по голове? Зачем тащить меня в Саутгемптон? И если они хотели меня утопить, то в Пиксхилле есть вполне подходящий пруд.
— Кончай шутить.
— Да уж придется, — согласился я. — Все, что помню, так это как кто-то сказал: «Уж если от этого он не заболеет, тогда его ничем не проймешь».
— Какая-то чушь.
— Как сказать.
— А сколько их было?
— По меньшей мере двое. Иначе зачем разговаривать?
— Ты уверен, что они именно это сказали?
— Вполне.
— А какой акцент? Голос не узнал?
— Нет, — ответил я сначала на второй вопрос. — Что касается акцента, то не итонский. Простонародный, так сказать.
— Надо сообщить в полицию, — заявила Лиззи. Я промолчал, а она слишком пристально и долго смотрела на меня, что небезопасно даже на пустом шоссе.
— Надо, — настаивала она.
— Смотри на дорогу.
— Ты поганец.
— Угу.
Однако она сосредоточилась на дороге и благополучно доставила нас домой. А я тем временем размышлял, стоит ли заявлять в полицию и какая от того может быть польза.
Потребуется сделать заявление. Они могут начать проверять у ночного сторожа, действительно ли я выбрался из воды в Саутгемптоне. Я мог бы сказать им, что еще за пять минут до случившегося не знал, что поеду на ферму, так что о каком-либо предварительном заговоре не могло быть и речи. Просто я появился
