Она говорит:
– У вас никогда так не было: ощущение повтора? Вы впервые видите человека, вы впервые слышите то, что он говорит, а у вас неотвязная мысль, что вы этого человека уже видели, то, что он говорит, слышали – и, кажется, даже вам знакомо, как он, ну, сморкается там, или руки потирает, или глазом подергивает. То есть с определенного возраста вдруг живешь в состоянии повтора. До абсурда. Например, я не была замужем, то есть... Ну, это долго... Отношения особого свойства. Неважно. Я не была замужем, но если бы, допустим, вышла замуж, я знаю точно, у меня было бы ощущение, что я выхожу замуж вторично. Понимаете?
– Очень даже понимаю. Людей неинтересных в мире нет? Ничего подобного. В мире огромное количество вот именно неинтересных, скучных людей.
– Не в этом дело. Вот вы – интересный человек. Вы умный человек. Вы обаятельный человек. Но мне постоянно кажется, что это у меня уже было с вами: мы говорили, встречались, вы вот так вот пили чай – понемногу прихлебывая, по полчаса – чашку, а потом мы поженились и через полгода смертельно надоели друг другу. Вы не обижаетесь? Я ведь с определенного времени решила только правду говорить. Знаете, как-то сразу решила – и такую свободу почувствовала. Так, наверно, к Богу приходят. Вдруг. Озарение. Понимаете? А поиски Бога – это уже смешно, неправда ли? Вот представьте, человек говорит себе: я неверующий, но хочу быть верующим, буду отныне искать Бога. В себе там или где-то – неважно. Моя подруга так и поступила. Стала в церковь ходить, Библию читать. Она настойчивая. Когда собиралась выйти замуж за немца одного, давно еще, он журналист из ГДР был, когда ГДР еще была, ну, собралась выйти за него и за полгода в совершенстве овладела немецким языком. То есть сутками учила, зубрила, магнитофонные там записи всякие. И добилась. Просто блестяще стала знать язык. За немца, правда, не вышла, что там было – не знаю, она не распространялась. Но воля какая, а? Теперь вот – в Бога верует через усилие воли. В церковном хоре поет, посты соблюдает и постоянно горюет по поводу своей греховности – и мне даже завидует, говорит: меня соблазны грызут, а тебя не грызут. Откуда она знает?.. Единственная подруга осталась.
– Из-за вашей правдивости?
– Наверное.
– Не каждый это качество умеет оценить... Получается, что я для вас – предсказуемый человек? Если, как вы говорите, у вас ощущение, что все это было уже? То есть, значит, вам даже известно, что я, допустим, в следующее мгновение сделаю или скажу?
– Ну вот, обиделись.
– Ничуть. Просто вы правдивы, я тоже. Чувство повторности мне известно, я его испытывал. Я знаю, откуда оно, но если скажу – тогда вы обидитесь.
– Я не умею обижаться. Меня невозможно обидеть. Скажите.
– Зачем? Вы же знаете, что я скажу. Ведь все повторяется.
– Вы слишком буквально поняли.
– И все-таки, догадайтесь – что я собирался сказать?
– Не знаю, сдаюсь.
– Видите, практика опровергает теорию. Так вот, это чувство повторности, повторяемости идет не от того, что вокруг все повторяется, а от того, что, извините, повторяетесь вы. Или даже так: вы зачем-то внушили себе, что все повторяется. Возможно, для спокойствия. Возможно... Ну, не знаю. Только не обижайтесь. Ну, как самозащита, понимаете? К примеру, я совершаю что-то неожиданное. Встаю перед вами на колени. Чтобы не тревожиться, не волноваться, вы заранее говорите себе: это уже было, это повторение – и тому подобное. Вот я встал на колени.
– Ради Бога, тут пыль, зачем?
– Я в виде иллюстрации. Неужели вас заботит только пыль?
– Встаньте, пожалуйста, не смешно.
– Вы обиделись.
– Я не обиделась, но это не смешно, и вообще...
– А что тут смешного? Мужчина перед женщиной на коленях стоит. Это уже было тысячу раз. Миллион раз. Миллионы мужчин пачкали себе колени, стоя перед женщинами. Какая скука.
– Вы меня совсем не поняли.
– Тогда объясните.
– Встаньте сначала.
– Не встану, пока не объясните.
– Вам это не идет.
– Что именно?
– Послушайте, мне неприятно! Давайте закончим...
– Хорошо... Извините... Нет, Нина, вы все-таки обиделись. Я дурак. Старый олух. Простите меня.
– Да ничего я не обиделась, успокойтесь! Пейте чай, он остыл совсем.
– Остыл... Вы сейчас ненавидите меня.
– Какая ерунда!
– Нина, я знаю людей и знаю женщин. Я знаю, что такое самолюбие. Его нельзя задевать. А я вечно забываю об этом.
– Вы много на себя берете! Почему вы за меня решаете, что вы задели мое самолюбие? Мне просто смешно было. Видели бы вы себя на коленях! Весьма, извините, неэстетичное зрелище!
– Смотря кто стоит, вернее, смотря кто смотрит на это зрелище. То есть все зависит от отношения к человеку. Я всегда был сторонник доведения взаимоотношений до остроты, до конфликта – так проявляются характеры и само, собственно говоря, отношение. Благодаря этому эпизоду я понял, как вы ко мне относитесь. Может, годы бы ушли, а тут я сразу понял.
– Отношение мое к вам – хорошее. Но сейчас вы несете, извините, чушь.
– Вы солгали. Соврали, Ниночка. Вы не правдивы. Я вижу, вам сейчас больше всего хочется прогнать меня. Вам неловко, что кто-то увидел ваше стеснение, ваше, как бы это сказать... Вы хотите остаться одна. В чем же дело? Скажите: пошел вон – и я больше никогда не приду.
– Пошел вон.
Он говорит:
– У меня был друг – оригинал необычайнейший. Собственно, ничего оригинального в нем не было. Ну, такой совслужащий аккуратный, это давно еще было, аккуратный, значит, работник, само собой, дома и в кругу друзей – либерал, но ничего особенного, жена, двое детей, жизнь от зарплаты до зарплаты и скромное увлечение любительской фотографией. Но вот в его учреждении появилась красавица. Чрезмерная такая красавица – в буквальном смысле: глаза огромные, талия в рюмочку и рост при этом, извините, под два метра. У друга же моего, как у меня, метр семьдесят с чем-то там. Но вдруг он ей понравился. Не знаю чем, но понравился. То да се, она ему говорит: в тебе потенциал неожиданного. Ты сам этого не знаешь. Мой друг, верней сказать, приятель, друзей как-то поразбросало, верней, никуда они не делись, но раньше естественно как-то было называть: вот мой друг, и этот друг, и этот друг. Сто друзей. Возьмемся за руки, друзья. А потом как-то постепенно получилось, то есть не получилось, а понимание пришло – нет, не друзья, а приятели. Теперь – тем более. Так что приятели остались, друзей же... Недавно один из бывших друзей проехал мимо на машине и отвернулся. То есть я точно видел, что он меня заметил, и он, кстати, тоже это понял, но поздно уже было, отвернулся. Что интересно, через неделю позвонил. Конечно, не признался, что меня видел, а, мол, просто так позвонил: как дела, давно не собирались и так далее. Это характерно. Это есть в нас, понимаете? Каким бы человек ни стал, а закваска та еще есть. Сделает подлость – ну, или просто гадкое что-нибудь... И начинает его сосать – и вот, звонит...
– Они поженились?
