оружия.
Мадам Фортуна сделала изящный пируэт и кокетливо продемонстрировала мне свою тыльную часть.
Передо мной была Берц.
– Ковальчик, – сказала она.
Я одновременно увидела две вещи. Автомат, нацеленный мне в лобешник, точнее, даже не сам ствол, а дуло, которое показалось мне огромным; оно засасывало меня, как чёрная дыра. И прищуренные глаза Берц. И капельки пота на её висках: они выступали прямо мгновенно, будто её поливали сверху из чайника, потом эти капельки собирались в струйки и текли вниз, к подбородку. Я сейчас, конечно, была всего лишь лохом, который рискнул и попал пальцем в жопу, – но даже лох не хотел умирать. Хоть и двигался к этому на всех парах.
– Знаешь чего? – с трудом сказала она и облизнула пересохшие губы. Ствол АК чуть шевельнулся, и её лицо дрогнуло. Я посмотрела чуть ниже, и поняла, что осколок попал ей в живот. Рука, свободная от автомата, прижимала развороченную плоть, но на асфальт натекла уже порядочная лужа.
– Чего? – спросила я – просто так.
– Дура ты, – сказала она. – Что не ушла.
– Оно того стоило, – пояснила я, медленно осознавая, что таки да – наверное, дура.
– Зачем? – с трудом спросила Берц.
– Чтоб у неё было будущее, – сказала я.
И у всех остальных, тех, кто не попал под осколки – оно было. Какое – это был уже другой коленкор. Но это точно не оказалась бы пуля, выпущенная мной.
Это знала я – сейчас. Это знала Берц – двадцать минут назад рявкнув свой последний приказ и глядя вслед бэтеру – с чем? – с тоской, или с равнодушным ожиданием неизбежности?
– А у тебя – нет, – сказала Берц. – И у меня – нет. А и хрен с ним.
Её взгляд, затуманенный болью, скользнул по моей перемазанной чёрте в чём персоне – и мне тут же показалось, что с меня сдирают если не кожу, то одежду точно. Берц всегда оставалась Берц – наверное, в прошлой жизни она была лазерным прицелом. Или рентгеновским аппаратом. А в этой жизни, на этой Богом забытой дороге, она точняк углядела, что именно я сжимаю в кулаке. Мы были классной компанией: два с половиной трупа, уже ПОЧТИ летящая пуля, и уже ПОЧТИ разлетающийся на тысячи осколков чёрный шарик – на пустой дороге в самом глухом углу страны, которую я не могла вам назвать, потому что выдала бы военную тайну…
И так продолжалось века, пока я не увидела, как мгновенно закаменело её лицо.
– Задрало. Пока, Ковальчик, – сказала она – и подмигнула.
И слово 'почти' исчезло в звуке выстрела, поглощённого грохотом взрыва…
А над сосной у дороги продолжала кружиться на ветру утренняя звезда, жидкая, как кровь…
Глава 00
Дым куда-то подевался, а я была на этой же дороге, но только в полном одинаре. Из леса тянуло сыростью; я поёжилась и стряхнула с камуфла остатки присохшей грязи. Хотя можно было уже поспорить, чего там было больше – грязи, кровищи или собственно материи.
Сзади раздались шаги; кто-то нарочито небрежно прочистил горло – явно только для того, чтобы привлечь внимание, а не потому, что у этого кого-то внезапно запершило в глотке.
Я обернулась. Прямо передо мной стоял здоровущий конь.
– Привет, – вальяжно сказал он.
– Привет, – осторожно поздоровалась я, непроизвольно делая шаг назад.
Оказалось, что я даже могу сделать шаг назад – после того, как этот мир должен был исчезнуть, разлетевшись на куски. Однако почему-то он не желал исчезать.
– Полагаю, ты хочешь, чтоб я перешёл сразу к делу? – осведомился конь.
Я не хотела, чтоб он переходил к делу или куда-то там ещё. На самом деле, я вообще не знала, что хотела, к тому же я пока очень живо помнила, к какому такому делу постоянно норовила перейти Берц. Впрочем, похоже, вопрос был риторическим.
– Ну да, – так же осторожно подтвердила я.
– То есть, не просто к какому-то там делу, а именно К ДЕЛУ?
– Ээээ… положим, – сказала я с некоторой опаской.
– Ну… ты слышала всякую эту лабуду про Всадников Апокалипсиса и типа того? – небрежно спросил конь и начал прогуливаться туда-сюда, делая вид, что он совершенно не при делах.
– Ну, в общем-то, да. Когда-то, – я извлекла из памяти свои скудные познания. По этой теме я помнила только то, что Всадников Апокалипсиса было четверо – да и то только потому, что у одного кренделя, которого я знала где-то явно не здесь и не сейчас, имелась клёвая наколка.
– Я тут подумал, – изрёк конь и сделал эффектную паузу. – Из тебя, в общем-то, выйдет Война.
– Из меня? – удивилась я. – Это как?
– А кем бы ты хотела стать? – язвительно заметил он. – Миром? Или ангелом господним? Или, может, птичкой божьей, что не знает ни заботы, ни труда?
– Ну, наверное, нет, – обескуражено протянула я.
– Вот видишь, – удовлетворённо сказал он. Мне показалось, что, если бы у него был палец – он бы наставительно поднял вверх палец.
– А почему Война? – тупо спросила я снова.
– Тебе сосчитать все трупы, которые стали трупами при твоём непосредственном участии? – осведомился конь.
– Пожалуй, нет, – стушевалась я.
– Тогда не выпендривайся. Ты убиваешь так, что только успевай считать – чего ж ты ещё хотела? – удивился он.
– Я просто спросила, – возмутилась я.
– Ну ладно. Тогда спрашивай ещё, – разрешил конь. – Похоже, у тебя куча вопросов в заначке.
– Ты говорящий, – тупо сказала я первым делом.
– Правда? А я и не заметил, – издевательски протянул он. – Нет, в самом деле, ты предпочла бы, чтоб я ржал, требовал расчёсывать себе хвост и тупо жрал сахар?
– Нннне знаю, – задумчиво сказала я.
– Тогда не говори ерунды, – отрезал конь. – Ну, так как? Что скажешь насчёт непыльной работёнки?
– Я почему-то думала, – начала я, – что мне ещё не совсем время… ну, как тебе сказать… уходить отсюда вот так вот прямо сейчас.
– Время – не время… Что за детский лепет? – удивился он. – Ты только подумай про то, что будет впереди.
– И ещё мне как бы слегка надоело, – всё-таки сказала я. – Может, ну его к чертям?
– На твоём месте я бы так не говорил, – наставительно произнёс конь.
– Тогда не к ним, а просто – ну его на фиг, а? – поправилась я.
– Не понял, – озадаченно протянул он. – Ты что, хочешь добровольно отказаться от нескольких веков веселухи?
– Пожалуй, да, – твёрдо сказала я. – Можно, я лучше останусь тут?
– Нннну… – протянул он. – Конечно, я мог бы поспособствовать… ну, ты понимаешь.
– Ещё не знаю, понимаю или нет, – я оглянулась. Из леса по-прежнему тянуло сыростью и запахом осени. На дороге лежала пыль, прибитая дождём, и я никак не могла сообразить, чем тогда тот свет отличается от этого. К тому же конь явно не походил на плод наркотического бреда.
– А кто тогда потянет на Войну? – капризно спросил он. – Знаешь, не очень-то весело, когда тебе даже не с кем поговорить.
