Ко времени, когда я вернулся на Стейшн-Роуд, перемирие между сестрами уже состоялось. Элис сочла, что Софи можно войти на кухню и помочь с приготовлением обеда; Софи же, в свою очередь, согласилась позволить Элис прибрать и перемыть потом посуду. Что ж, отличная сделка, от меня всего-то и требовалось, что съесть обед.
— У нас цыплята по-тайски с карри и рисом, — радостно сообщила мне Софи. — В больнице никогда не давали ничего остренького, я так соскучилась. Мы с Элис ходили по магазинам, пока тебя не было.
— Замечательно, — сказал я.
— А ты где был? — спросила она.
— В Бэнбери.
— Зачем?
«Так, думай, и быстро!»
— Ездил повидаться с одним человеком. Продает новое устройство для компьютера, которое можно использовать на скачках.
— О, — протянула она. Устройство ее явно не интересовало. — И ты купил?
— Нет, — ответил я. — Пользы от него почти никакой, да и стоит дорого.
Что я делаю? Лгать полиции — это одно. Но лгать Софи — это совсем другое. Мне совсем не хотелось делать этого. Этому следует положить конец. Положить конец всем этим играм в секретного агента, и как можно быстрей. Как только Киппера арестуют за убийство отца и полиция в лице старшего инспектора Льювелина наконец от меня отстанет.
Все утро вторника я просидел у себя в маленьком кабинете, занимаясь поисками в Интернете, а также изучал две книги, известные всем в мире скачек: «Справочник по скачкам» и «Тренировка лошадей».
Хотя сам до конца не понимал, что именно ищу.
Первым делом просмотрел в Интернете выпуски «Рейсинг Пост» и нашел статью о погибшей лошади, которую некогда читал. Звали лошадь Ориентел Сьют, и если верить газете, умерла она от осложнений, вызванных острым приступом колик. В марте прошлого года в Челтенхеме жеребец по кличке Ориентел Сьют выиграл «Триумф» — скачки с препятствиями для новичков-четырехлеток, показав настоящий класс и далеко оторвавшись от соперников. Именно его называли будущим победителем чемпионата по скачкам с препятствиями. В газете писали, что хозяин жеребца страшно расстроен преждевременной его смертью. Скачечный спорт, заявил он, лишился будущей мегазвезды.
Если Пэдди Мёрфи не соврал и лошадь подменили, значит, на самом деле жеребец жив, и истина состояла в том, что спорт вовсе не лишился будущей мегазвезды, нет. Это означало, что страховые компании лишились целого состояния.
Я достал из верхнего ящика стола фотокопии лошадиных паспортов, которые нашел в рюкзаке отца. Один из них был выписан на гнедого жеребца по кличке Ориентел Сьют. Тогда я стал искать упоминание об Ориентеле Сьюте на вебсайте «Рейсинг Пост». За всю свою недолгую жизнь он умудрился выиграть около двухсот тысяч фунтов призовых. Так что неудивительно, что застрахован он был на весьма внушительную сумму.
Но к чему кому-то понадобилось «убивать» столь перспективного потенциального чемпиона в стипль-чезе? Ведь многие владельцы тратят всю свою жизнь, а зачастую и состояние, чтоб отыскать лошадь-чемпиона. Возможно, владелец тоже пожелал откусить от этого пирога — не только получить большую страховую выплату, но и сохранить лошадь, которая теперь станет чемпионом под другим именем.
— Чем занимаешься? — спросила Софи. Она тихо подошла сзади и погладила меня по спине.
— Да изучаю потенциальных победителей в скачках на следующей неделе, — ответил я.
Букмекеры, как и профессиональные игроки, должны быть в курсе, знать всех победителей и проигравших, если хотят заработать на людском азарте.
— Кофе хочешь? — спросила Софи. — Если, конечно, мисс Злая Сестра допустит меня на собственную кухню.
— Будет тебе, Золушка, — рассмеялся я. — Если б Элис была одной из Злых Сестер, она б тебя с этой кухни не выпускала, все время подкидывала новую работу.
— Знаю, ты прав, мой милый принц, — вздохнула она. — Но эта девица начинает сводить меня с ума.
Тут мы переглянулись и оба громко рассмеялись над словами Софи. Ну разве это не доказательство, что она уже никакая не сумасшедшая?
— Так и быть, замолвлю за тебя словечко, — сказал я. — Если хочешь, конечно.
— Нет, нет, не надо, — сказала она. — Я знаю, она хочет только хорошего, но такая при этом… настырная. Не хотелось бы огорчать ее, раз она просто из кожи лезет вон, чтоб сделать мне приятное.
— Так поди и скажи ей это, — посоветовал я. — Она поймет.
— Попробую, — сказала Софи и вышла.
Я вернулся к компьютеру и провел еще несколько изысканий. Среди всего прочего выяснил, какие лошади заявлены на скачки на следующей неделе. Я также пытался разузнать как можно больше о дорогих и перспективных лошадях, погибших недавно при необычных или подозрительных обстоятельствах. Но сколько-нибудь ценной информации было очень мало.
Несмотря на силу и хорошую физическую подготовку, породистые скаковые лошади были на удивление хрупкими созданиями, и, сколь ни прискорбно, многие из них неожиданно погибали от травм и болезней. Но эти события, сущее несчастье для владельцев лошадей и их тренеров, не пользовались вниманием прессы. Если только речь не шла о потенциальном чемпионе, таком, как Ориентел Сьют.
Минут через двадцать я стал задаваться вопросом, почему мне до сих пор не принесли кофе. И вот я поднялся и стал спускаться вниз, чтобы выяснить. И, как всегда, старался не наступать на скрипучую третью ступеньку.
Элис и Софи, обе в слезах, сидели обнявшись на одном конце кухонного стола. На другом стояла в одиночестве и остывала моя кружка кофе. Я ничего не сказал, просто подошел, взял ее и отхлебнул еще теплой коричневой жидкости.
— О, — сказала Софи, вытирая глаза салфеткой. — Прости, пожалуйста. — Теперь она не плакала, смеялась. — Совсем забыла. Мы с Элис заболтались.
— Вижу, — с улыбкой кивнул я.
— Мы говорили о маме с папой, — сказала Софи. — Хотят приехать, навестить нас.
Тут я улыбаться перестал. Я не разговаривал с родителями Софи вот уже лет десять, и у меня не было ни малейшего желания возобновлять с ними отношения. Когда у Софи случился первый приступ мании, они обвинили меня в том, что я довел до сумасшествия жену, которую просто обожал, был с ней жесток и несправедлив. А ее отец договорился до того, что болезнь Софи есть наказание Господне за то, что я букмекер.
В тот день я вышел из их дома и никогда больше туда не возвращался. Насколько мне было известно, они тоже ни разу не заходили к нам. И я вовсе не собирался приглашать их.
— Можешь поехать и повидаться с ними, если хочешь, — сказал я Софи. — Но без меня.
Та ответила жалобным взглядом.
Я знал, что Софи за последние десять лет неоднократно виделась со своими родителями, но мы никогда этого не обсуждали. Знал лишь потому, что эти встречи приводили ее в крайне возбужденное состояние, и мне это не нравилось. Раз или два возбуждение приводило к новой вспышке маниакальной депрессии. И, по крайней мере, один раз, я был в этом уверен, ссора Софи с упрямым и вспыльчивым отцом закончилась ее досрочным помещением в больницу.
— Знаешь, не слишком хорошая идея, — мягко заметил я. — Такие встречи всегда заканчивались скандалом, а тебе вредно волноваться.
— На этот раз все будет по-другому, — заверила она меня.
Она так всегда говорила. И я, разумеется, жил надеждой, что на этот раз все будет по-другому, хоть и понимал: обольщаться не стоит. Я просто не вынесу очередного разочарования, особенно сейчас, когда так надеялся на заметное улучшение. Невыносимой казалась мысль, что после свидания Софи с родителями оптимизму моему будет нанесен сокрушительный удар.
