не узнаете.
– Ну, вы и ублюдок, Джереми, – сказал я.
Он смущенно задергался, хотя на самом деле смущения и не чувствовал. Блеск в его глазах, который сделал бы честь шахматисту, только что поставившему мат, был куда более точным индикатором его действий.
– Мне кажется, что адвокат должен сидеть за столом и вещать, а не бегать сломя голову по мановению руки старой леди.
– Эта старая леди… это испытание.
Мне пришло в голову, что он меняет свои намерения прямо на ходу, но я сказал только:
– Почему бы ей не оставить деньги своему сыну?
– Не знаю. Она не рассказывала почему. Она просто сказала моему деду, что хочет изменить завещание, в котором оставляла все сыну, и составить новое в пользу Аманды. Сын, конечно, будет его оспаривать. Мы говорили ей, но это ни к чему не привело. Она… ну… уперлась.
– Вы видели ее сына?
– Нет, – сказал он. – А вы?
Я покачал головой. Джереми еще раз рассеянно обвел взглядом ипподром и сказал:
– Почему бы нам не продолжить это дело вместе? Мы мгновенно вернем Аманду, разве не так? Тогда вы снова можете забиться в свою раковину и обо всем забыть, если хотите.
– Нельзя забыть о том… кто был твой отец.
Его взгляд тут же стал острым.
– Так вы согласны?
«Соглашусь я или нет, он все равно не отстанет, – подумал я. – Он будет доставать меня, когда ему заблагорассудится, подлавливать на скачках каждый день, как прочтет программу в газетах, и никогда не оставит меня в покое, потому что он хочет, как уже сказал мне с самого начала, доказать своему деду и дяде, что если он чего решил, то сделает обязательно».
Что же до меня… Мое рождение с самого начала было окружено тайной. По крайней мере, этот катаклизм, эхом отдававшийся в моих ранних воспоминаниях, словно гром из-за горизонта, можно было наконец понять и объяснить. Я мог бы понять, о чем тогда был весь этот крик за белой крашеной дверью, пока я сидел и ждал в гостиной в своем новом костюмчике.
Я мог бы в конце концов возненавидеть зачавшего меня мужчину. Мог бы ужаснуться. Мог бы захотеть, чтобы никто и никогда не рассказывал мне о нем. Но Джереми был прав. Получить шанс… кто знает…
– Ну? – спросил он.
– Ладно.
– Будем искать ее вместе?
– Да.
Он откровенно обрадовался.
– Здорово!
Я не был так в этом уверен, но сдержался.
– Вы не могли бы приехать сегодня вечером? – спросил он. – Я позвоню и скажу ей, что вы приедете. – Долговязый Джереми нырнул в телефонную кабинку, все время тревожно не сводя с меня глаз, чтобы я вдруг не передумал и не удрал.
Однако звонок не обрадовал его.
– Впустую, – сказал он. – Я говорил с сиделкой. Миссис Нор плохо себя чувствовала сегодня, и они сделали ей укол. Она спит. Посетителей не пускают. Позвоню завтра.
Я испытал облегчение. Он заметил.
– Вам-то хорошо, – сказал я. – Но как бы вам понравилось, если бы вы, того гляди, узнали, что своим существованием обязаны коротенькой встрече вашей матушки в кустах с молочником?
– Вы так думаете?
– Что-нибудь в этом роде. Ведь так должно быть, верно?
– Все равно… – неуверенно сказал он.
– Все равно, – безропотно согласился я, – узнать хочется.
Я отправился к стоянке, думая, что Джереми свое дело закончил, но, как оказалось, я ошибался. Он шел за мной, но медленно, так что я обернулся и подождал его.
– Насчет сына миссис Нор, – сказал он. – Его зовут Джеймс.
– И что?
– Я просто подумал, что вы могли бы поехать к нему. Узнать, почему его лишили наследства.
– Вы просто подумали…
– Мы же вместе работаем, – торопливо добавил он.
– Могли бы и сами поехать, – предложил я.
